Аннабет и Пайпер проходили по разным комнатам в поисках нужного, и чем дальше, тем труднее становилось дочери Афины верить в правильность своего решения. В конце концов, может, Персефона спрятала Богиню не в стенах замка, и тогда их ждет провал: искать Богиню во всем Царстве Мертвых это как искать иголку в стоге сена, и этот мир не сено, его не сожжешь, чтобы потом достать оттуда желаемое с помощью магнита. Хотя это определенно облегчило бы всем жизнь.
— Интересно, куда делись все, — прошептала Пайпер, когда они вышли из очередной пустой комнаты.
— Вероятно, пытаются навести порядок в Царстве, — предположила Аннабет.
Она до сих пор не могла понять, рада ли она тому, что Дворец пустовал, или же ее это настораживало.
Девушки прошли дальше по коридору, когда услышали чьи-то шаги. Они добрались до еще одной двери, но пока открывать не стали. В темноте они не видели, кто шел, но мягкое золотое свечение вдалеке говорило само за себя.
— Рейна? — на всякий случай спросила Аннабет, крепче сжав в руке меч.
— Левая часть замка чиста, — сказала Рейна. — Так понимаю, осталась только эта комната?
— И еще одна, чуть дальше.
Аннабет пыталась представить, в какой части замка они находятся сейчас. И если она правильно запомнила все ходы, то они должны находится примерно справа и в противоположной от входа части замка.
Пайпер толкнула тяжелые двери.
То, что могли увидеть в свете факела, их уже впечатлило. Цветочная арка красиво обрамляла тяжелые двери, на подоконниках тоже стояли горшки, но цветы в них завяли. Огромная кровать с балдахином была сделана из светлого дерева, с красивыми узорами по бокам и у изголовья. В углу расположился внушающих размеров расписной шкаф, в которых поместился бы даже весь гардероб детей Афродиты вместе с ними. Напротив окна стоял туалетный столик, украшенный цветами и обставленный разными флакончиками и расческами. Женщины они и в аду женщины.
Аннабет не могла не отметить, что здесь немного светлее, чем в других комнатах Дворца, потому что тут она могла разглядеть размеры комнаты, стоя примерно в середине. Здесь было все так красиво и нежно, что Аннабет подумала, а не было ли это место своеобразным убежищем Персефоны от мрачного Царства мужа? Да вот только влияние общения с Аидом проявилось даже на цветах — те были темных оттенков, даже нарциссы на туалетном столике вместо желтых стояли черные.
И единственное, что привлекло внимание Аннабет — один из углов комнаты. Он был полностью забит разными цветами, тесно переплетающимися друг с другом. Красивые и совершенно разные, он поднимались с пола, плотно окутывая стену, и добирались до самого потолка, и стебли растений, словно щупальца, пробирались дальше, намереваясь захватить всю комнату. И все было бы красиво, но Аннабет почему-то показалось, что за цветами что-то есть, потому что угол из этих цветов был слишком уж большим и, на вскидку, мог прятать за собой среднестатистического подростка. И даже, может, не одного.
Видимо, этот живой уголок привлек внимание не только Аннабет: Рейна и Пайпер тоже смотрели на него, словно взглядом пытались просканировать, что же творится за этими цветами.
Девушки подошли ближе, Пайпер даже попыталась руками осторожно убрать цветы, но они слишком плотно друг к другу прижимались. Рейна с громким лязгом достала меч и, ничего не спрашивая, разрубила цветник пополам.
— И как ты собираешься объяснить это Персефоне? — раздраженно спросила Аннабет, явно недовольная тем, что Рейна разрезала цветы без ее совета.
— Ей не будет стоить много труда вырастить новые.
Претор продолжала разрубать цветник, Пайпер молча ей помогла, и Аннабет, шумно выдохнув, тоже принялась убирать цветы. Рейна снова занесла меч, но на этот раз он чуть не отскочил с противным лязгом. Девочки стали быстрей снимать цветы, пока за ними не увидели бронзовую клетку в человеческую длину. В ней стояла грустная девушка лет двадцати. В ее серых глазах застыло выражение грусти с примесью разочарования, такого же цвета волосы ровно струились до самой поясницы. Она даже не подняла взгляда от своих босых ног, когда девушкам удалось освободить ее клетку из цветника. Она была одета в простое греческое платье, за ее спиной были видны крылья, ей определенно было тесно в такой маленькой клетке.
— Вы меня слышите? — спросила Аннабет, попутно пытаясь найти замок от клетки.
Богиня подняла на полубогиню грустный взгляд, от которого у Аннабет перехватило дух. Она даже опустила руки от того, какой несчастной выглядела заключенная.
— Я слышу всех, — ответила Богиня тихим шепотом. — Вот только меня все перестали слышать.
— Мы вытащим вас отсюда, — сказала Аннабет и вновь принялась искать замок. — И тогда вас все услышат.
— Не поможет, — покачала головой Богиня.
— Поможет, — пообещала Пайпер, все пытаясь избавиться от цветников, чтобы найти замок.
— Вам не открыть эту клетку, — сказала она, останавливая безрезультатные попытки девочек найти этот злосчастный замок.
— Но… Как так? Мы ведь вам помочь хотим? Как тогда открыть клетку, чтобы освободить вас? — спросила Рейна.
— Я — Эйрена. Богиня мира. А в Царстве Мертвых почти никогда не царит мир, потому меня отправили сюда. Здесь я слабее, — печально выдохнула Богиня.
— А что мы тогда можем сделать? — спросила Рейна.
— Жертвоприношение, — спокойно сказала Богиня, а кровь в жилах девушек застыла от страха.
Они испуганно посмотрели друг на друга, и почему-то больше всего Аннабет взволновалась из-за реакции Рейны, в которой ее римская сущность в любой момент могла взять над ней вверх, и по крайней мере на одну полубогиню в Лагере Полукровок станет меньше.
А может, из-за их немой вражды ей просто так казалось. Благо, она не высказала своих опасений вслух.
— Нет, не то, о чем вы подумали! — воскликнула вдруг Эйрена, шокировано переводя взгляд с Рейны на Аннабет и обратно. — В жертву я предлагаю принести вашу гордыню, сомнения и страхи ради мира между вами.
— На это у нас нет времени, — раздраженно бросила претор, совсем недолго обдумав слова Богини. — Берем клетку с собой, вдруг что придумаем наверху.
Пайпер хотела было уже поспорить, но Аннабет сразу согласилась на предложение Рейны — меньше всего они опять хотели выяснять отношения.
Как они собирались нести эту клетку через весь дворец и Царство Мертвых известно одному лишь Тартару, но обе выглядели такими решительными, что Пайпер решила не спорить — пусть сами поймут свою ошибку и, наконец, разрешат все недопонимания.
Но не успели они даже поднять клетку, как дверь распахнулась и в проеме показалась очень знакомая фигура. Одетая в черное платье с вульгарным декольте, она со своими черными растрепанными волосами явно не подходила к здешнему милому интерьеру.
— Далеко собрались? — зло усмехаясь, спросила Персефона.
— Госпожа, вижу, вы не рады нашему появлению, — начала Аннабет, быстро и чопорно поклонившись. — Что ж, мы уже уходим.
— Не так быстро, — Персефона загородила собой вход, и девушкам пришлось остановиться.
— Боюсь, мы не можем остаться, — начала Пайпер, но тут же пожалела об этом.
Персефона вмиг поменялась в лице: оно исказилось гримасой праведного гнева.
— И что же делает дочурка Афродиты в замке моего мужа, а?
Пайпер, не ожидавшая такой ярости в голосе Богини, даже стушевалась, не зная, что ответить, но ей на помощь пришла Рейна:
— Царица Подземного Мира, просим прощения за вторжение, — претор сдержанно поклонилась и с высоко поднятой головой, вытянувшись в струнку, продолжила: — Но мы хотим вернуть Фемиду, чтобы она смогла свершить правосудие, а для этого нам нужна эта ора.
— Я приложила все усилия, чтобы Фемида перестала вершить свое правосудие, — прорычала Персефона. — Своих дорогих ор она получит только через мой труп.
Она закрыла за собой дверь и хищно уставилась на девушек.