— Когда-нибудь люди научаться думать о мире до того, как сам Танатос станет дышать им в спину, — сказала она с мягкой улыбкой. — И все же спасибо за то, что освободили меня.
— Я тебя так просто не отпущу! — взревела Персефона.
Она толкнула Пайпер, и та упала, снеся собой заодно и скелеты. Персефона быстро огляделась вокруг, оценив ситуацию, и ее взгляд упал на брошенную стигийскую сталь. Нико поздно понял, что она собралась сделать, а когда до него дошло, Богиня уже юрко схватила клинок и, подбежав к Эйрене, вонзила ей в живот по самую рукоятку. Нико вмиг вскочил на ноги и бросился к своей мачехе, оттолкнув ее подальше от оры, но было поздно. Эйрена согнулась пополам, ее платье медленно начало пропитываться золотой кровью.
Пайпер подскочила к оре, помогая ей встать. Она думала, что рана пройдет быстро, ведь Эйрена — Богиня, но, видимо, раны от стигийской стали заживали не так быстро.
— Пайпер, — окликнула ее Рейна, вставая. — Бери ору и уводи ее отсюда.
— Я не могу вас бросить… — пробормотала Пайпер отчаянно.
— Я помогу Аннабет выбраться отсюда, — прервала ее претор. — А ты должна вернуть ору, сама она пока не доберется.
— Но…
— Иди!
Пайпер в последний раз посмотрела на девочек и все же ушла, почти таща на себе ору.
Рейна хоть немного успокоилась. Еще одна ора на свободе, последняя оставалась за мальчиками, а пока ей стоит сосредоточиться на взбесившейся Персефоне.
— Вы не уйдете отсюда живыми, — пообещала она.
Нико выхватил у нее из рук свой клинок.
— Займись своим садом в Царстве Мертвых и не лезь не в свои дела! — рявкнул он и, собрав свою энергию в кулак, направил ее на мачеху, толкая ее к цветочному уголку. Пятеро скелетов тут же вылезли рядом и схватили ее за конечности, удерживая ее на месте.
Нико уже было трудно держать все под контролем. Он был на грани. Но ему нужно было еще чуть-чуть. Совсем немного.
— Жюль-Альберт! — громко позвал он.
Прямо посреди покоев Персефоны из-под земли тут же появилась машина, а за ней сидел знакомый лихой француз.
Девушки удивленно на него посмотрели, а Нико сказал:
— Быстро садитесь в машину, Жюль-Альберт довезет вас куда нужно, по дороге можете прихватить Пайпер.
— Но как же ты?.. — спросила Рейна, помогая Аннабет встать.
— Я буду в порядке. — Это прозвучало не совсем убедительно, но другого выбора не оставалось.
— Нико! — окликнула его Рейна, и ди Анджело повернулся к ней. — Я скучаю, — сказала она, глядя ему прямо в глаза.
Нико долго вглядывался в ее лицо, пытаясь понять, шутит она или нет, но Рейна была вполне серьезна, и мальчишка кивнул.
— Я тоже скучаю.
— И жду твоего возвращения.
— И не только Рейна этого ждет, — вмешалась Аннабет, тепло улыбнувшись Нико.
Тот не смел долго на нее смотреть — он все еще чувствовал, что им нужно поговорить, все выяснить, а пока он ощущал себя так, словно взял ее игрушку и без спроса, а она еще об этом не догадывается.
— Спасибо, — Нико попытался улыбнуться в ответ. — Но вам нужно торопиться. Я не смогу долго удерживать Персефону.
Девочки сели, и машина тут же тронулась с места, оставив за собой черные полосы. Взбешенная Персефона ударила его сгустком энергии, и Нико, не сумевший ему противостоять, исчез.
Он потерял слишком много сил.
Ди Анджело всего лишь на секунду смог прийти в себя, понять, что он очнулся на острове, в руках Перси. За долгое время он впервые потерял контроль над собой, и такая знакомая боль колючим одеялом обволокла его тело. Он было закричал, но усталость оказалась сильнее, и он задремал, не в силах больше бороться.
========== Нико ==========
Выяснилось, что Перси отвратительный повар. Все его кулинарные способности заканчивались на том, чтобы ровно порезать хлеб, положить на него идеальный кусок колбасы и сверху сыра. И то когда Джексон продемонстрировал свои способности в кулинарном деле и сделал бутерброды впервые, кушал ли Нико хлеб с колбасой или колбасу с хлебом определить было трудно. Зато ди Анджело сразу понял, что максимум, что можно доверить Перси — шинковать продукты. Это у него получалось, как у заправского ниндзя, способного распотрошить морковку идеально ровными кругами прямо в воздухе обычным столовым ножом.
Нико, конечно, мог бы питаться всем, чем пожелает, и для этого ему совсем не обязательно было готовить, но он превратил это в своеобразную игру, чтобы разбавить свое скучное пребывание на острове.
Когда он готовил на двоих в первый раз, вмешался Перси с бешеным желанием помочь, и готовка превратилось в целое приключение со смертельным исходом для пары зомби и первых двух попыток сварить яйцо.
С тех пор Нико пытался готовить тогда, когда был Перси чем-то занят, и делал это быстро, чтобы ему не успели помешать. На этот раз ему даже не пришлось выбирать для этого специально время: Перси себе места не находил и все время проводил, прогуливаясь по берегу океана. Он ушел к воде почти сразу после того, как проснулся Нико, только отошедший от путешествия в Царство Мертвых. И до сих пор не возвращался.
Это не могло не настораживать. Странно, но Нико бы нервничал меньше, если бы Джексон сейчас методично сносил кухню и переводил продукты, пытаясь приготовить обычный сэндвич, чем расхаживал у воды, терзая самого себя переживаниями.
— Да что б тебя Аид побрал! — выругался Нико, бросив все продукты.
Плевать, пусть его слуги сами разберутся с глупым обедом.
Нико нашел Перси у северного берега. Вряд ли, конечно, на этом острове могло существовать такое понятие, учитывая, что он волшебный, но было решено принять за центр его маленький храм, и то, что находилось позади него, негласно считалось северной частью.
Нико тихой тенью стоял вдали от Перси, не попадаясь ему на глаза. Он лишь молча наблюдал за фигурой морского полубога, который, ссутулившись, мерил ногами берег, пиная ногой кости. Он выглядел таким… несчастным и одиноким, что Нико стало его даже жаль. Отчасти потому, что сам знал, какого это — так себя чувствовать.
Мальчишка даже подумал о том, что Перси слишком похож на своего отца, на воды океана, над которыми властен Посейдон: никто из них не любил, когда ими повелевали, пытались в чем-то ограничить, спрятать в похожем на этот остров месте, стремясь ограничить, подчинить. А Перси выглядел даже хуже, чем те два раза, когда появился на острове: тогда пострадало в основном только тело, теперь же маялась его душа, и весь остров был для него мал. И Нико в какой-то мере было даже интересно, когда Перси уже это надоест и он взорвется праведным гневом, вспоминая, на чем весь свет стоит.
Нико подумал, что страшней испытания для Перси, чем бездействие, когда друзья нуждаются в его помощи, нет ничего. Он скорей заново пройдет весь Тартар и обойдет его дважды, чем будет стоять в стороне. Тем более, когда в беду попали из-за него.
Вот какого Аида его мысли снова вьются вокруг Джексона? Почему он не может просто взять и выкинуть его из головы, как лишний мусор, почему его ноги, не подчиняясь воле и здравому рассудку, ведут к нему? И почему он оказался на берегу, рядом с Перси, который уселся у самой воды, позволяя морским волнам ласкать его ноги?
Сын Посейдона никак на него не отреагировал, словно и не заметил, и продолжал задумчиво смотреть вдаль. Наверняка мечтал оказаться снова в лагере, попасть к друзьям, чтобы помочь, а вместо этого торчал тут, на острове, совершенно бесполезный.
Нико хотел было уйти, но не смог. Просто не смог. Выругавшись на древнегреческом, он присел рядом и тут же пожалел об этом: он совсем забыл, что Перси — сын Бога морей и океанов и мог приказать воде не мочить его, а вот Нико такой способности не имел, а потому приземление для него оказалось слишком… мокрым. Но он решил не подавать виду, словно так оно и надо. Болезни все равно ему не грозят.