— Стоило сказать правду Купидону, а потом уж мне, если бы захотел. После трех-то предупреждений ты должен был понять, что это не шутки.
— Мм?
Перси чуть встрепенулся и удивленно посмотрел на Нико, немного поморгав, словно только проснулся. Его зеленые глаза тут же потеплели, а на губах появилась легкая улыбка. Слов Нико он словно не слышал.
Тот помрачнел и перевел взгляд на серый скучный горизонт — всяко лучше, чем смотреть на Перси.
— Стоило сказать правду Купидону, — повторил Нико чуть раздраженней. Напускная беспечность Перси его изрядно злила. — Тогда ты был бы рядом с друзьями, смог бы им помочь.
Перси нахмурился. Видимо, он рассчитывал, что Нико переведет тему, но этого не случилось. Он ждал ответа и намеревался его получить.
— Может, я так сильно хотел найти тебя, что снова искал смерть?
Нико этот вариант совершенно не понравился. Он, по правде говоря, об этом даже не задумывался, потому что это казалось слишком глупым и безрассудным.
— В таком случае ты идиот, — без обиняков заявил Нико, на что Перси лишь хмыкнул.
— Ты весь промок, — заметил он.
— Я бессмертный, — напомнил Нико. — Со мной ничего не случится.
Перси ухмыльнулся и снова перевел взгляд на горизонт. Солнце здесь никогда не восходило и не заходило: небо было серым, словно время замерло где-то в самом начале рассвета.
— Какого это? Быть бессмертным?
Такого вопроса Нико не ожидал. Он удивленно выгнул бровь, ожидая от Перси объяснений, но он не сводил взгляда с синей глади океана и молчал. Может, он думал, какой была бы его жизнь, прими он пару лет назад предложение стать Богом от Зевса.
— Одиноко, — признался Нико. — Но учти, что я заперт на острове. Хотя… не думаю, что я был бы желанным пополнением в ряду Богов.
Перси на это ничего не ответил. Либо он считал так же, либо просто не знал, что сказать. Что бы ни было, Нико знал, что он прав, и ничто не смогло бы убедить его в обратном.
— Как ты думаешь, меня бы они приняли?
Нико вновь удивленно посмотрел на Перси. Это был определенно самый странный разговор, в котором ди Анджело приходилось участвовать, и самый странный вопрос, который ему доводилось слышать от Перси.
— Жалеешь, что не принял предложение Зевса? — спросил Нико, вглядываясь в лицо морского полубога.
Он пытался прочесть хоть какую-то эмоцию, но Перси был невозмутим словно море в штиль. Лишь уголок губы дернулся вверх в грустной усмешке.
— Нет, — полубог недолго думая разлегся на берегу, подложив под голову свои руки. — Но мне нравится представлять, что бы было, прими я его.
— Кажется, это и есть сожаление, — хмыкнул Нико.
— Нет, — мягко возразил ему Перси. — Не думаю, что это так весело, как кажется на первый взгляд.
— Тут ты прав, — согласился с ним ди Анджело.
Уголок губы дернулся в кривой улыбке, а потом Нико вновь помрачнел, уставившись на свои мокрые черные ботинки.
— Я не хочу тебя таким видеть.
Нико собственный голос не узнал. Такой надломленный и хриплый, словно слова причиняли физическую боль.
— Ты о чем? — нахмурился Перси.
Нико вдруг очень сильно пожалел, что решил прийти сюда. Он и так чувствовал себя виноватым из-за войны, которую развернул его отец, тут еще и Перси, который почти прямым текстом заявил, что искал смерть ради него, ради того, чтобы быть запертым на острове из трупов. Звучало это все до смешного глупо, и верилось в это с трудом, но дела обстояли именно так. Сколько бы он ни старался найти оправдание, убедить себя, что это было решение Аида и Перси, и Нико никаким образом не причастен к этому, ничего не получалось. Лишь груз вины становился все тяжелей.
— Я не хочу тебя таким видеть, — повторил Нико чуть громче. — Ты не способен стоять в стороне, когда твои друзья в опасности.
На короткий миг Нико показалось, что Перси даже чуть зарычал. Он разозлился всего на долю секунды, но ярость спала, уступив место решительности.
— Я не буду врать, что мне это нравится, — признался он. — Но я правда рад, что я здесь. С тобой. И если бы у меня появилась возможность повернуть время вспять и изменить ход событий, я бы поступил точно так же.
Нико вглядывался в лицо Перси, думая, что он сейчас рассмеется и скажет, что все это было шуткой, но он был серьезным и решительным, его голос звучал уверенно.
Но все равно Нико с трудом верилось в искренность слов Перси. Может, потому что его не раз предавали, и меньше всего ему хотелось получить нож в спину от Перси. Тот, видимо, понял это и снова сел, смотря прямо в глаза мальчишке.
— Я не шучу, Нико. Я долго тянул со всем этим, и это было моей ошибкой. Аполлон сказал, что для того, чтобы удачно завершить поиск, я должен знать, ради чего я это делаю. И теперь я знаю. Я хочу освободить тебя. Помочь. И быть с тобой.
Нико даже не знал, как на это реагировать. Щенячьему взгляду Перси, в котором кроме убийственной преданности была стальная решимость, было трудно сопротивляться, но он ведь решил, что больше не позволит собой играть. Он не мог позволить себе вновь довериться ему, а потом снова оказаться обманутым.
— Почему именно сейчас? — спросил Нико, стараясь скрыть свое отчаяние и боль. — Почему нельзя было сделать этого раньше? Когда все было не все так… сложно.
— Я… я считал, что тебе так будет лучше, — ответил Перси, но теперь эта причина звучала как жалкая отмазка. А может, это и было жалкой отмазкой.
— Мне лучше?
Нико поднял свои темные глаза на Перси, и тот вздрогнул от той боли, которая была в его взгляде. Этого он всегда боялся: быть причиной его страданий. Ему казалось, что признание все исправит, наладит отношения между ними, но он ошибся. Снова.
Перси стыдливо отвел глаза, больше не в силах вынести этот взгляд. Почему с ним так трудно? Почему он постоянно делает не то, когда находится рядом? Почему именно с Нико у него не получается поступать правильно?
— Перси, я не могу больше так, — признался Нико, спрятав лицо в ладонях.
И почему он не может держать долго свою маску безразличия рядом с Перси? Именно с ним все его барьеры летят в самые глубины Тартара. Перси Джексон — его слабое место, страшная ахиллесова пята, и с этим надо было что-то делать.
— И я хочу это прекратить.
— Нико…
— Либо мы друзья, либо мы никто, — жестко прервал его ди Анджело. — И друзья не признаются друг другу в чувствах.
— Чего ты так боишься? — с трудом скрывая раздражение, спросил Перси, нервно взмахнув руками.
— Я ничего не боюсь! Я готов был остаться с тобой в прошлый раз, но…
— Я ушел не по своей воле!
— От этого мне легче не становилось! — воскликнул Нико. — И потом, думаешь, мне так приятно наблюдать за тем, как ты тут маешься?
Перси ошарашенно посмотрел на Нико.
— Я ведь не идиот, — уже спокойней сказал мальчишка, раздраженно закатив глаза. — Я же вижу, как ты мучаешься, вижу, как тебе плохо от того, что ты не можешь помочь своим друзьям.
— И снова: если повернуть время вспять — я бы поступил так же, — упрямо повторил Перси, помрачнев. Настрой Нико ему не нравился. Казалось, они только нашли друг к другу подход, как снова ссорятся. — И плевать, как мне сейчас тяжело оставаться в стороне.
— Мне не плевать, — возразил ему Нико. — Не могу на это смотреть. И потом… Я не справляюсь. В смысле, даже с твоей энергией я не смог продержаться в схватке с Персефоной больше десяти минут. А еще предстоит освободить последнюю ору и остановить войну.
Перси нахмурился и подозрительно уставился на Нико, ожидая, что он скажет дальше.
— В Царстве Мертвых страшный беспорядок. Харона нет на месте, Врата открыты для душ полубогов, и все те, кто не успел пройти суд, теперь пытаются выбраться обратно. Да и все души теперь хотят попасть обратно к живым.
Нико помолчал, собираясь с мыслями, а Перси терпеливо ждал, что дальше скажет мальчишка. Его слова о беспорядках в Подземном Мире ничуть удивили: в конце концов, Аид обещал открыть Врата Смерти, если Перси не вытащит Нико с острова.