Странно, но угрозам Аида Перси доверял больше всего: из всех Олимпийцев Аид единственный сдержал клятву, и у него не было полубогов со времен гражданской войны, а это много значило. И если он сказал, что откроет Врата, то что ж — так оно и будет.
Перси больше беспокоила война, которая в таких обстоятельствах могла превратиться в бесконечную резню. И продолжаться она будет до тех пор, пока Богам не наскучит смотреть, как Лагеря превращаются в еще один круг ада.
— Я могу потратить свои силы на то, чтобы найти Харона и попросить его приплыть сюда, — продолжал тем временем Нико. — Он мне не откажет. Ты выберешься с его помощью и будем надеяться, что ни Танатос, ни Аид потом не вспомнят, что ты погиб.
Перси понял, к чему ведет Нико, и его это обеспокоило. Не важно, как сильно ему хотелось оказаться рядом с друзьями, он не мог оставить Нико, потому что снова не сдержать свое слово было бы слишком жестоко.
— Я не сделаю этого, — без тени сомнения сказал Перси.
Нико помолчал, вскинул голову, чтобы посмотреть на серое небо. Он был раздражен, словно объяснял ребёнку, как правильно вставлять игрушки в нужные формы, а он упрямо пытался впихнуть квадрат в форму круга.
— Твой план неплох, но у меня недостаточно сил. А им нужна помощь. Ты можешь и ты должен помочь.
— Я не брошу тебя, — снова повторил Перси. Он встал и собрался уйти, потому что дальше слушать уговоры мальчишки он не хотел.
Перси решил, что во что бы то ни стало снова достучится до Нико. Он верил, что Джейсон и Уилл справятся без него, они должны были, а он останется здесь и сделает то, что должен был сделать уже давно: будет рядом и позаботится о Нико.
— Ради меня.
Перси остановился, но не повернулся.
Нико все так же сидел на земле, уставившись на горизонт. Возможно, он собирался поступить слишком эгоистично и жестоко даже для сына Аида, да и манипулировать чувствами было просто низко, но иного выхода Нико не видел.
— Сделай это ради меня, — повторил он. — Возможно, ребята справятся и без тебя, но с тобой их шансы возрастут. И потом, когда они вернут Фемиду и она в итоге освободит меня, ты не думал, что будет с тобой? Ведь теоретически ты мертв, — Нико замолчал, давая время Перси обдумать эти слова, а потом продолжил: — И в лучшем случае ты останешься здесь навечно. В худшем — попадешь на Поля Наказаний.
— Я тебе говорил, что ты смотришь на жизнь слишком оптимистично? — не сдержался от сарказма Перси, повернувшись к Нико.
— Твой единственный шанс отсюда выбраться — воспользоваться помощью Харона.
— Думаешь, Аид не заметит, что я разгуливаю спокойно на земле, когда должен жариться в одном из его котлов?
— Думаю, тебя пощадят, если ты поможешь остановить войну и спасешь Олимп.
— А ты?
— А я попробую сделать что-нибудь, но…
— Тот мощный взрыв, — вдруг прервал его Перси. Он вспомнил Нико, когда Зевс явился на остров собственной персоной.
Ди Анджело же пришлось поднапрячься, чтобы вспомнить, о чем говорит Перси, а вспомнив, он кивнул с мрачным лицом.
— Откуда в тебе взялось столько сил? Что ты почувствовал?
— Ненависть, — почти без раздумий ответил Нико. Он заметил, как Перси, почувствовал укол вины, отвел взгляд, поджав губы. Не зная зачем, сын Аида все же уточнил: — Ненависть к себе.
Перси нахмурился еще больше, но ничего говорить не стал.
— Может, это и есть ответ? — мрачно спросил Перси, брезгливо сморщившись. Словно эти слова причиняли ему физическую боль и вызывали отвращение.
— Ответ на что? — не понял Нико.
— Ответ на вопрос, откуда черпать силы. Ты ведь совсем перестал чувствовать боль.
Сказать, что Нико удивился, ничего не сказать. Он никак не ответил на это, но решил, что стоит прислушаться к словам Перси. Тем более, это могло сработать. Он научился игнорировать боль и мог даже контролировать остров. Появляться в других местах было в разы труднее, но это было возможно.
— Перси, пожалуйста, вернись домой и помоги друзьям, — тихо прошептал Нико, обняв себя за колени. — Тебе нельзя здесь оставаться, нельзя…
Нико оборвал себя. Слово “умирать” застряло острой костью у него в горле. Образ мертвого Перси встал перед его глазами, и мальчишку всего передернуло от того, насколько страшно это и ужасно. Видеть столько трупов, но бояться посмотреть на окоченевшее тело Перси было выше его сил.
Вдруг ветер на острове показался ему слишком холодным, и он даже продрог. Ему так хотелось свернуться клубком и спрятаться вновь среди мертвых, которые не докучали бы ему и при виде которых его сердце не билось бы так отчаянно об грудную клетку, рьяно стараясь сломать к чертям все ребра.
Перси ничего не ответил — просто молчал долгое время, и Нико даже показалось, что он ушел. Мальчишка сжался еще сильнее, спрятав лицо в коленях. Ну какой из него Бог?
Жалкий и уставший, больше похожий на побитого, всеми брошенного щенка, так отчаянно желающего найти себе друга, но получающего лишь временный приют, а потом снова — холодное одиночество.
Плечи задрожали — то ли от холода, то ли его просто трясло, но тут чья-то горячая рука обняла его, и Нико вмиг стало теплее. Тело предательски приняло эту ласку, и он немного расслабился, когда его обхватили крепкими руками, сцепившимися в замок у него на груди. Перси положил голову ему на плечо и уткнулся носом в тонкую шею.
— Я люблю тебя, Нико.
Ди Анджело накрыл его руки своими, собираясь вырваться из объятий, но они были такими теплыми, такими уютными, такими… правильными. Почему вся его бравада рушится, стоит Джексону просто коснуться его?
Нико осторожно повернулся к нему, не выбираясь из кольца рук Перси, обхватил руками его лицо, приметив, что они слишком близко друг другу — настолько, что он мог чувствовать чужое дыхание на своих губах.
— Ты поклялся на реке Стикс, что вернешь меня, — прошептал он. — Ну так сделай это. Сдержи свою клятву.
— Я хочу быть уверен, что ты будешь в порядке. Я больше не могу поступать так… с тобой.
— Помоги им вернуть Фемиду, — настойчиво попросил Нико.
— Не хочу отсюда уходить без тебя, зная, что ты меня ненавидишь.
Нико, к удивлению обоих, лишь хмыкнул.
— Я не могу тебя ненавидеть, — признался он. — Хотя очень хочу.
— Хочу знать, что между нами все в порядке.
В зеленых глазах Перси было столько верности и надежды, что Нико еле подавил в себе желание сказать «да» и прижаться к нему. Ему пришлось сделать усилие над собой, чтобы вспомнить свое решение не подпускать к себе больше никого.
— Мне нужно время, — сказал ди Анджело после недолгого молчания. — Но обещай, что ты примешь любое мое решение.
— Я не могу, — покачал головой Перси.
— Обещай, — настаивал Нико.
— Не буду! — упрямо ответил юноша. — Я больше не отпущу тебя от себя. Я буду рядом. Может, не как твоя… пара, но как твой друг, защитник, не важно кто. Я буду рядом.
Нико ошарашенно посмотрел на Перси, заглядывая в его бесконечно зеленые глаза, и понял, что спорить с ним бесполезно. Что-то в его взгляде заставило Нико поверить в искренность слов юноши, и он лишь тяжко вздохнул:
— Ладно. Только помоги друзьям и верни меня домой.
Они пару минут смотрели друг другу в глаза. Нико старался убедить Перси покинуть остров, а Перси пытался увидеть в его взгляде хоть долю сомнения, из-за которой он бы остался, но ди Анджело был настроен серьезно, и впервые за столько времени юноша готов был поверить в то, что Нико и правда хочет выбраться и готов ради этого пойти на жертвы.
— А ты хороший манипулятор, — вдруг сказал Перси, ухмыльнувшись.
— Учился у лучших, — парировал Нико, с долей удовольствия замечая, как стушевался Перси, неловко почесав затылок, а потом, когда до него дошел подкол ди Анджело, возмутился:
— Я никогда тобой не манипулировал!
— Подумай еще раз, — Нико с натянутой улыбкой потрепал полубога по плечу и сказал: — Дай мне пару минут, я найду Харона.
Нико собирался было встать, но Перси чуть сжал его плечо, и мальчишка замер, удивленно смотря на Джексона.