Голоса доносились со второго этажа, подниматься туда было опасно, и если Афродита выбрала именно его для разговора с Герой, искать нужно было на первом. Во всяком случае, на это отчаянно надеялся Перси. Хотя он бы не ставил на то, что Богиня любви знает, что делать.
Тем не менее, Джейсон знаком показал ему отправляться в левый коридор, сам выбрал правый, а Уиллу предложил пройти прямо. Потом он выставил перед собой ладони, показывая десять пальцев, сжал их и снова показал, а потом указал на пол перед собой. Перси это трактовал как: «Быть здесь через 20 минут». Уилл кивнул и молча отправился в свой коридор, так же поступил Перси, хотя он слабо верил в то, что они найдут ору где-то тут.
Афродита знала, что она в этом доме, и клетка от оры тоже здесь, но Богиня любви не знала точно, где искать, и теперь поиски оставшейся дочери Фемиды, ключа от ее клетки и весов были равносильны поискам здравого смысла у богов Большой Тройки: долго, и вряд ли будет положительный результат.
Оставшейся орой была Эвномия, если Перси не ошибался (что происходило с ним часто, когда под боком не было воображалы Аннабет, готовой в любой момент тут же выдать поток информации, который в голове Перси задержался бы ровно настолько, сколько бы понадобилось, чтобы выбраться из путаницы). И она могла быть где угодно, но будь он Герой, он вряд ли бы далеко отходил от того, что незаконно украл и запер, особенно когда к нему бы заявилась гостья, которая делает все, чтобы эту кражу найти.
Перси только осматривал первую комнату. Видимо, она предназначалась для гостей, или просто была спальней на запас. Он понял это по скудной обстановке: аккуратно застеленная серым одеялом кровать, две прикроватные тумбочки, туалетный столик у другой стены, на котором совершенно ничего не было, большой шкаф. Вся мебель выдержана в строгих тонах, нет картин, ничего, чем обычно обживаются, когда живут в комнате. И когда Перси залезал под кровать, он отметил, что на ней запросто могли улечься два Тайсона, Гроувер и Перси, еще было бы место для Пирата, и на краю поместился бы даже Хирон, а вот оры нигде не было.
Перси едва сдержался от того, чтобы начать громить всю комнату от злости. Он не найдет тут ору, сколько бы ни искал. Но тем не менее он прошелся и по другим комнатам, правда, осматривал их уже не так тщательно, как первую. Похожие одна на другую, он почти не запоминал их и не особо замечал, что вокруг, проверяя их просто ради галочки.
Он вернулся в холл, высматривая своих друзей. Наверняка он проверил вверенные ему комнаты быстрее, чем они, и он не мог спокойно стоять на месте, ожидая, пока они придут.
Голоса Богинь становились все громче, у них, по всей видимости, назревал спор, а Перси был бы не Перси, стой он и дальше в стороне.
Он в последний раз окинул взглядом холл, надеясь, что друзья поймут, где он, а сам пустился бежать по лестнице вверх, перескакивая по две-три ступеньки. Благо, толстый ковер под ногами делал его шаги бесшумными.
— Гера, да ты просто испугалась! — услышал он уже немного раздраженный голос Афродиты.
Богиня любви зашла в замок в приятном настроении, уверенная в себе и спокойная, как океан в штиль, а сейчас в ее голосе четко улавливались нотки истерики.
— Я никого не боюсь! — взорвалась Гера.
Любой другой, услышав разъяренный голос Богини брака, давно развернулся бы и пустился бежать, но Перси хотел услышать больше. Юноша прислонился к стене, стараясь прижиматься к белой с золотым орнаментом краске не слишком сильно, чтобы не оставить на ней пятен от своей грязной футболки, и, подойдя к самому углу, осторожно выглянул.
Коридор, шире, чем те, которые были на первом этаже, вел к двум спальням, а посреди была арка, ведущая, насколько мог разглядеть Перси со своего места, к гостиной. Там Богини и разговаривали. Самих женщин видно не было, и, впрочем, хорошо слышно было и отсюда, но можно было осторожно прокрасться ближе и наблюдать за разговором из первых рядов. Тем более, две двери. Перси был уверен, что они вели в покои Богов. И, вероятно, когда об этом пронюхает Зевс, Перси, подлетая каждый метр от удара молнией, отправится прямо в Тартар, но там он уже побывал, а потому такая перспектива его не особо пугала.
Периферийным зрением он заметил чьи-то руки и, повернувшись, увидел Джейсона, стоящего на первом этаже и отчаянно махавшего ему руками. Он жестом пытался позвать Перси, и, судя по его виду, у них что-то было. Он руками показывал что-то огромное, по форме похожее на длинный прямоугольник, одними губами выговаривая слова «клетка», «ора» и «нашли» и показал большой палец вверх. А потом невидимым ключом повернул в воздухе и развел руками. Они нашли клетку, но не нашли ключа. Перси перевел несколько раз взгляд с коридора на Джейсона и решил, что разговор Афродиты и Геры сейчас интересней, и Перси, отрицательно покачав головой, нырнул в коридор.
—…. равно этот день придет, — сказала Афродита. Совершенно серьезным голосом. — Рано или поздно Фемида все равно вернется, и когда это случится, она вспомнит все.
Перси шел, пока говорила Афродита, но остановился, когда она замолчала. Он ходил тихо, но мраморный пол мог скрипнуть от его кроссовок в любой момент, и уж лучше, если это произойдет, когда Гера будет кричать.
— Ты ведь сама помогла мне низвергнуть ее с Олимпа, — ответила ей Гера тихим, но гневным голосом.
— Это было так давно! — раздраженно бросила Афродита.
Перси почти прокрался близко, но все равно пока видел лишь спину Богини любви.
— Что сказал Зевс по этому поводу? — спросила вдруг Гера, и Перси смог увидеть ее.
В человеческом обличье, она была чуть выше Афродиты, а возможно, так казалось из-за ее темных волос, заколотых вверх и спускавшихся по ее широким плечам красивыми волнами. Если Афродита, не важно как она выглядела, излучала лишь мягкую женственность, то Гера выглядела более статной и властной. На ней был строгий брючный костюм с идеально выглаженными стрелками, и Перси было жутко странно видеть ее в таком непривычном для греческой Богини стиле.
— Зевс не знает, — тихо ответила Афродита, отвернувшись к окну.
Гера удивленно посмотрела на Богиню:
— Серьезно? И думаешь, я освобожу ее, зная, что Зевс будет этим не доволен?
— Гера, я говорю с тобой, потому что ты единственная можешь понять, как важно сейчас объединить нашу семью.
Гера внимательно посмотрела на Афродиту, словно не могла понять, говорит та правду или снова играет в свои игры, и ответила ей:
— И Фемида, по-твоему, единственный способ этого достичь? После того, что мы ей сделали, ты понимаешь, что она нам приговорит?
— Мы бессмертные, Гера, переживем что угодно, и да, это единственный способ. Фемида единственная, кто не подчиняется никому и способна расставить все на свои места. Она одна способна вернуть здравый смысл Зевсу, Посейдону и Аиду.
— Она не будет ничего расставлять по местам, она будет судить!
— Как хорошо, что для этого у нее и есть эти оры, чтобы раздать всем по заслугам!
Гера рассмеялась.
— Тебе бы желать этого в последнюю очередь!
— Слушай, Гера, когда Фемида вернется, а это случится рано или поздно, она вспомнит все. И тех, кто ей помогал, тоже.
— Этим ты ее не купишь.
— Она справедлива и благоразумна, — упрямо настаивала на своем Афродита. — И она вернет нашей семье былое единство. Ты лучше других способна понять, к чему может привести еще одна гражданская война. Гера, пора положить конец этому безумству.
Между Богинями повисла тишина. Обе замерли, смотря друг другу глаза, и время словно остановилось в ожидании решения Богини брака.
Перси изо всех сил сдерживался, чтобы не двигаться, постоянно напоминая себе, что любой шорох может его выдать. Стоять подростку с синдромом СДВГ, у которого в крови зашкаливает уровень адреналина и который мечтает воткнуть в Богиню брака свой меч, отомстив за мать, сродни безжалостной пытке, но Перси должен был выдержать. У Афродиты должно получиться убедить Геру, потому что иначе это значило бы бойню, нежелательную трату времени, которого и так было слишком мало.