— Ладно, — сказала Богиня брака, выдохнув и отведя взгляд. — Персей Джексон, можешь больше не прятаться.
Афродита совершенно не удивились, что ее маленьких шпионов вычислили, а потому никак не отреагировала, а Перси, услышав свое имя, задержал дыхание, ожидая гнева Геры.
Но она не злилась. Может, выглядела немного раздраженно, но уставшей больше.
Перси сделал шаг вперед, войдя в гостиную и, наконец, получил возможность оглядеть ее полностью. Сделанная в светлых и темных коричневых тонах, она очень напоминала современные гостиные, которые обычно выставляются в дорогих глянцевых журналах в качестве образца идеальной обстановки.
И две греческие Богини как нельзя идеально вписывались, хотя это все еще было странно.
Он явно чувствовал себя неуютно в своей рваной одежде и грязных ботинках посреди дорогой мебели и белого пола, но один только вид Геры переключал его с неловкости на злость.
Перси с трудом сдерживал себя, чтобы не сказать все, что он думает, потому что прекрасно понимал, что все испортит. Все же ему надо было спуститься к Джейсону.
— Я знаю, на что ты злишься, — устало протянула Гера. — Прошу прощения, переборщила.
У Перси словно выключатель в голове щелкнул. Он набрал в грудь побольше воздуха, готовый высказать все, что он думал об Олимпийцах и конкретно о Гере с ее ненормальной ревностью и о ее неадекватном супруге Зевсе. Он с радостью бы высказал все, что у него душе, что они без полубогов всего лишь ничтожные диктаторы, и когда-нибудь найдется еще один Лука, а может, он сам станет им, чтобы показать, на что способны полубоги, когда Олимпийцы слегка «перебарщивают», играя с их судьбами, как пешками на шахматной доске. И что травить беременную женщину из-за гребаной ревности, запирать еще мальчишку на острове и проклясть его — это чуть больше, чем «прошу прощения, переборщила», но Афродита положила руку ему на плечо, и Перси вмиг успокоился, передумав высыпать всю свою ненависть на божественную голову Геры.
Та, конечно, заметила, что Перси бы сейчас нагрубил, не успокой его Афродита, но ничего не сказала.
Богиня потянулась к своей шее и вынула из-под кофты цепочку с ключом вместо кулона. Немного помедлив, она все же сняла его и протянула Джексону.
— Держи, это в качестве моего извинения.
Перси посмотрел на нее таким взглядом, что и без слов было понятно: ключ за жизнь его не родившегося брата или сестры и впоследствии разрушенной жизни матери не искупил даже части вины Богини. Он понимал, что большего не дождется, но все же «спасибо» выдавить из себя так и не смог. Перси стоило больших усилий просто стоять, плотно сжав губы, потому что если он откроет рот, ничего приличного не скажет.
Три оры из трех. Остался только символ власти.
— Где весы? — тихо спросил он, еле контролируя свой голос.
Гере его тон не понравился, и она смерила его хмурым взглядом, выжидая, видимо, когда он извинится, но Перси все так же смотрел ей в глаза, даже не пытаясь скрыть своей ненависти и пренебрежения.
— Гера, они нужны Фемиде, — мягко сказала Афродита. — А Фемида нужна нам.
— Я знала, что вы придете. Но тогда я не знала, что захочу вам помочь, а потому… —хозяйка этого дворца тяжело выдохнула и подошла к окну, отвернувшись от своих гостей. — Потому я отдала весы Аиду.
— Ты сделала что?
Перси ушам своим поверить не мог. Вновь он в шаге от желаемого, и вновь это желаемое грубо отнимают и втаптывают в грязь, хороня надежду предотвратить войну и вытащить, наконец, Нико все глубже и глубже.
— Спокойней, герой, — сказала Гера строго. В ее голосе Перси слышал открытую угрозу, но ему давно стало на все плевать. — Мне нужно было подстраховаться.
— У тебя это получилось, — съязвил Перси, собираясь на выход.
За окном стояла уже глубокая ночь. Римляне совсем близко. Два часа минимум — и греки и римляне устроят в лагере мясорубку, которая будет продолжаться неизвестно сколько, потому что долбаные Врата открыты и полубоги будут возвращаться вновь и вновь, чтобы снова отправить друг друга в ад.
— А где твое «спасибо, госпожа»? — возмутилась Гера.
Афродита внимательно посмотрела на Перси, одним взглядом призывая его молчать, да и юноше не нужны были ее наставления: в его голове стоял образ Нико, и он помогал ему держать себя в руках, чтобы не сболтнуть лишнего.
Кажется, впервые за долгое время он понял, к чему идет и чего хочет, и все это умещалось в одном имени из четырех букв и с ангельской фамилией. И ради этого мальчишки он может заткнуть свою злость. Потому что его свобода и счастье стоят больше, чем собственная личная месть.
— Не за что, Гера, за то, что мы снова спасаем Олимп, — процедил он, даже не смотря на Богиню. Тогда бы он точно не сдержался. — Помни это, когда еще раз решишь травить чьих-то родственников.
Гера определенно собралась ему что-то ответить, но Перси выскочил из гостиной и пустился бежать вниз по лестнице, не разглядывая дороги. Он проскочил мимо своих друзей, бросив им ключ, и пулей пролетел по коридорам на выход. На улице ему стало чуть легче, но злость, которая съедала его изнутри, требовала выхода. Он выхватил свой меч и принялся громить садовые статуи, стоявшие перед двором, и плевать, что двор Геры был единственным, который смог уцелеть после Марса и Ареса. Он крушил, даже не смотря на них, беспорядочно размахивая мечом.
— Перси. Перси!
Кто-то грубо схватил его за плечи, и юноша было рефлекторно замахнулся, но меч из рук выбили, а его самого развернули на сто восемьдесят градусов.
Перед ним стоял Джейсон, обеспокоенно смотря ему в глаза.
— Успокойся, что случилось?
Перси смог заговорить только с третьей попытки. Сначала он отдышался, потом пытался начать с разговора Геры и Афродиты, запнулся, замолчал, попробовал еще раз, зарычал, пнув ногой статую, завыл от боли, снова попробовал успокоиться и, глубоко вдохнув, все же смог пересказать беседу Богинь и пренеприятную новость о том, что им придется спуститься в Царство Мертвых.
— Мы освободили ору, теперь остается спуститься в Царство Мертвых, — хмуро проговорил Джейсон. — Осталось всего чуть-чуть.
— Джейсон, на дворе ночь, и римляне добираются быстрее. Минимум через два часа они нападут на лагерь.
— Тогда вместо того, чтобы крушить садовых гномиков Геры, давай спустимся в Царство Мертвых.
— Я уж думал, ты никогда не предложишь, — раздался знакомый голос.
Перси даже сначала не поверил. Он обернулся, чтобы увидеть старый автомобиль с зомби за рулем и Нико, сидевшего на переднем сиденье и устроившего свои невозможно худые стройные ноги на бардачок. Опущенное стекло позволяло ему полностью опереться на дверь, почти вываливаясь туловищем наружу.
— Нико!
Джейсон был рад видеть друга, Уилл шокировано уставился на мальчишку, искренне недоумевая, как он тут оказался. Да и после того, что произошло, он не знал, как себя вести, и насколько будет уместно с радостными криками подбежать и обнять его, а потому остался стоять, неловко переминаясь с ноги на ногу.
— Но как? — только и смог вымолвить он, подойдя ближе, чтобы убедится, что это не мираж.
— Просто делаю то, что получается лучше всего — ненавижу, — ответил Нико, натянуто улыбнувшись.
— А разве Жюль Альберт может ездить по Олимпу? — спросил Перси.
— Тише! Не говори таких вещей при нем! Ты оскорбляешь его чувства! — резко отрезал Нико, обеспокоенно смотря на своего водителя. — Нет таких дорог, где Жюль Альберт не может ехать.
— Да, это именно то, что я хотел услышать, — неуверенно пробормотал Перси, подумав, что водителю Нико вместе с тремя старушками стоит открыть свою компанию такси.
— Скорее садитесь, прокатимся с ветерком до Царства мертвых!
========== Перси ==========
Они ехали в машине в полной тишине. Неловкой тишине. Тишине, которую не осмелился нарушить никто, кроме Жюль Альберта, трещавшего челюстями. Перси показалось, что лихой водитель пытается подпеть старой джазовой музыке, хотя откуда она доносилось, осталось тайной.