Нико так и не убрал ноги с бардачка, и носки его ботинок качались из стороны в сторону в такт музыке. Уилл, усевшийся за водительским сиденьем, молча уставился в окно, Джейсон, благоразумно заняв место посередине между ним и Перси, разглядывал то потолок машины, то пол, то подголовники сидений — что угодно, только не парней. Перси тоже уставился в свое окно, мрачный и задумчивый, он рассматривал окружающий пейзаж, сменяющий свои светлые краски на более темные, а потом и вовсе черные.
Жюль Альберт вел намного лучше, чем те три старушки на своем дьявольском такси, во всяком случае, мальчишек от его езды не тошнило, и органы внутри не превратились в кашу, просясь выйти наружу.
Он остановил у самого Дворца Аида, и Нико вылез из машины первым, осторожно закрыв дверь. Остальные вышли следом, разминая ноги.
Уилл и Джейсон были здесь впервые, и оба то ли с ужасом, то ли с благоговением оглядывались вокруг. Они определенно чувствовали себя не в своей тарелке и выглядели, как отбившиеся от своей группы туристы, не знающие местный язык и потерявшие своего гида, а теперь теснившиеся к тем, кто больше всего напоминал его: к Нико и Перси. Первый и вовсе был похож на постоянного обывателя, впрочем, им он и являлся. Нико пугал своей схожестью с призраком в толпе живых, но страшнее было смотреть на него здесь и терять из виду, потому что он с ними сливался. Перси из-за того, что молчал и хмурился, напоминал зомби, который словно был недоволен тем, что его разбудили раньше времени.
— Царство Мертвых, дом, милый дом, — задумчиво пробормотал Джексон, кинув какой-то тоскливый взгляд на Дворец.
Джейсон и Уилл перевели на него удивленно-шокированный взгляд, а Нико даже рот открыл, не веря своим ушам.
Перси, заметив их взгляды, раздраженно закатил глаза и нервно взмахнул руками:
— Ну что? Я имел в виду, что я тут бывал так часто, что ориентируюсь не хуже Нико, — объяснил он, стараясь не смотреть в темные глаза ди Анджело.
Потому что он лучше других знал, что ждет Перси, когда Аид снова закроет Врата. Как же он не заметил этого на острове! Вряд ли, конечно, это что-то бы изменило, но тогда Нико многое бы ему сказал и сделал, знай, что тут у него такой возможности может и не быть. И это ему не нравилось настолько, что он не хотел сам этого себе признавать.
— Это была ужасная шутка, — заметил Джейсон, побледнев так, что резко контрастировал с темным интерьером Царства.
Нико вдруг перестал быть таким спокойным. Он нервно оглядывался вокруг, словно искал, куда можно убежать, взъерошил свои волосы и даже обернулся вокруг своей оси. Сначала он хотел увести Перси, но потом подумал, что это будет слишком по отношению к Уиллу, с которым он так и не поговорил и… все было жутко сложно, и с Соласом он обязательно поговорит, но он не мог молчать дольше.
— Не смей, — наконец сказал он, сжав плечо Перси.
Ребята замерли, и Джексон перевел удивленный взгляд с длинных тонких пальцев, так сильно сжавшихся на его плече, на Нико. Он смотрел на его своими упрямыми темными глазами то ли со злостью, то ли с просьбой, то ли с тем и другим одновременно.
— Не смей умирать на этот раз, — процедил он сквозь зубы.
Меньше всего ему хотелось говорить это при Уилле, потому что он понимал, как ему может быть больно, но в то же время не мог с собой ничего поделать. Жизни Уилла ничего не грозит, а Перси живым он может видеть последние часы.
— Нико, я…
— Заткнись, — прервал его ди Анджело. — Придумай что-нибудь, что угодно, мне плевать.
— Нико, — мягче позвал его Перси, коснувшись его руки. Запястье мальчишки было такое худое, что он смог его обхватить, сомкнув свои пальцы вокруг него.
В отличие от сына Аида, Джексону было плевать, кто на них смотрит и кто рядом. Гораздо важней был Нико. Он с мольбой смотрел на юношу, а тот понимал, что, скорей всего, ему вновь придется причинить боль тому, кто меньше всего ее заслуживал и кому он совершенно точно не хотел ее причинять, но по совершенно безумным причинам получалось все совсем наоборот.
На душе вдруг стало так тоскливо, но он не мог позволить себе быть слабым.
— Нико, послушай, я не думаю, что после того, что произошло, Аид отпустит меня так легко. Он ненавидит меня настолько, что я не сомневаюсь — у него отдельный котел стоит специально для меня.
— Святые персики Деметры, а кто из Олимпийцев тебя не ненавидит? — спросил Нико раздраженно, но руку Перси со своей не скинул. — У большинства из них есть отдельный котел для тебя. Боюсь, Аиду придется устраивать конкурс, в котором из них тебя варить, а Арес в соавторстве с Зевсом и при участии Геры, а после того, как ты расстался с Аннабет, возможно, и Афины, думает выпустить книгу «Тысячу и один способ прервать жизнь Перси Джексона». И когда тебя это все останавливало?
Нико остановился, чтобы отдышаться, а Перси, не зная, что можно ответить на это, отвел взгляд. Он метался между тем, чтобы почувствовать себя польщенным и… почувствовать себя польщенным, потому что с недавних пор то, что большинство Олимпийцев желали ему смерти, перестало быть страшной новостью. Живым он еще ходил только потому, что был сыном Посейдона.
— На этот раз все чуть по-другому, — возразил ему Перси мягко. Нико тут же взъерепенился, собираясь ответить, но Джексон опередил его: — Не то чтобы я мечтаю шастать по Полям Наказаний, пока не рехнусь окончательно, но и не хочу давать тебе ложных надежд.
— Ты уже сделал это три раза, — процедил Нико. — Три долбаных раза, Джексон, не делай этого снова. Не смей.
Перси казалось, что все его внутренности превратились в скользких угрей и связались в морской узел, мешая ему дышать, и говорить было трудно, но он отпустил руку Нико и, смотря в его темные глаза, заставил себя сказать:
— Я ничего не могу обещать. Но сделаю все, что в моих силах.
Нико явно был не доволен таким ответом, но спорить дальше не хотел. Он убрал свою руку и, ни проронив больше ни слова, направился во Дворец своего отца. Перси молча последовал за ним, и эту маленькую процессию завершили Джейсон и Уилл.
Солас поначалу стоял, уставившись на носки своих потрепанных ботинок, потерянный и тоскливый, как щенок, выброшенный на улицу, и Джейсону стало его жаль. Он хотел его подбодрить, но нужных слов у него не нашлось, а потому он просто положил руку ему на плечо.
Уилл встрепенулся, словно прикосновение Джейсона его разбудило, и рассеянно на него посмотрел, а потом прочистил горло.
— Я… я, в общем-то, не ожидал другого, но… —
— Может, он просто не знает, что и как сказать, — предположил Джейсон.
— Наверняка, — Уилл попробовал улыбнуться, но улыбка вышла кривой. — Я… да не важно. Надо закончить со всем этим.
Он вздохнул и неуверенным шагом направился за Нико во Дворец. Джейсон молча последовал следом.
Нико уверенным шагом вел их по Дворцу, Джейсон и Уилл едва успевали обращать внимание на скудный интерьер, замечая обломки от того, что раньше было роскошным, вселяющим страх Дворцом. Перси со скучающим видом шел за Нико, словно был на экскурсии в этом месте уже в сотый раз.
— Мы ведь идем не к тронному залу, — сказал вдруг Перси, и он скорее утверждал, чем спрашивал, но Нико все же ответил:
— Да, не туда. Сначала мы вытащим мою сестру.
— Оу, Хейзел, — задумчиво произнес Перси, вспомнив, что именно из-за ее исчезновения полубоги вновь объединились, чтобы найти ее.
— А где она? — спросил Джейсон, прибавив шаг. — И что с ней сделал Аид?
— Ничего, что было бы страшней того, что творят обычно Олимпийцы со своими детьми и полубогами в принципе, — хмуро отозвался тот. — Он запер ее в восточной части замка, и она не может оттуда выбраться.
Перси прекрасно знал, зачем это сделал Аид, и не мог его за это винить. Будь он на его месте, он, скорей всего, тоже запер бы своих детей, чтобы ручонки Зевса не добрались до них.
— С ней все в порядке? — спросил Джейсон с беспокойством в голосе.
— Да, — ответил Нико, улыбнувшись.
Они как раз собирались проходить мимо Тронного зала, как вдруг ди Анджело сбавил шаг и прижал палец к губам, призывая ребят быть тише. Мальчики крались на цыпочках.