Перси весь напрягся, пытаясь понять, к чему такая осторожность. Нико выглядел встревоженным, и хорошим знаком это точно не было. Джексон, в силу своей нетерпеливости, собрался было спросить, в чем дело, но, подкравшись ближе, понял сам.
Из Тронного зала доносились два голоса, и один из них принадлежал Аиду.
— Я все равно считаю, что ее надо вернуть, — говорил он.
— Да, прекратить войну таким образом и вновь прослыть слабохарактерным Богом. Этого ведь мы и добивались! — съязвил другой.
Нико побледнел, открыв рот, а Перси старался угадать, кто это говорит — голос не знакомый, но очень похожий на Аида, только чуть ниже и немного более хриплый. Да и манера у него была… говорить резко, четко, с минимальной экспрессией.
Мальчики прокрались близко к арке, ведущей в Тронный зал, и устроились удобней, чтобы наблюдать за происходящим.
Трон пустовал. Аид сидел у его подножия, держа в руках бронзовые весы и задумчиво играя с чашами, а напротив него, утроившись в кожаном кресле с пуфиком для ног, сидел другой Бог, чем-то похожий на Аида. Он был в полосатом строгом костюме с черным шелковым, элегантно сложенным шарфом на груди. В одной руке он держал бокал с темной жидкостью, в другой — длинную трубку, и судя по вычурным кольцам с огромными камнями на длинных пальцах, он явно испытывал слабость ко всяким драгоценностям.
«Плутон», — понял Перси. Он был совершенно не в восторге от своей догадки, но Нико, посмотрев на него, словно понял, о чем тот думает, и хмуро кивнул, подтверждая его мысли.
— Ты хочешь, чтобы Олимпийцы тебя уважали и боялись или снова позволишь вытереть им об себя ноги? — продолжал Плутон. Он с надменным лицом обхватил трубку губами и на пару секунд к ней припал, вдыхая крепкий терпкий дым.
— Я хочу вернуть сына, — возразил Аид.
— Боже, какой ты зануда, — протянул Плутон, выдыхая дым, принявшийся замысловатыми витками крутится над головой Бога, развлекая его своими интересными изгибами. — Ты это должен был сделать потому, Аид, что никто не смеет относиться с таким пренебрежением к твоим вещам. Будь это какой-нибудь полукровка или безделушка.
— Плутон, я никому не позволяю так к себе…. — зарычал Аид, но его грубо прервал римский бог:
— Ну, конечно, уважение и почтение прям прут из других Олимпийцев по отношению к тебе, — съязвил он и снова припал к своей трубке. Аид молчал, все продолжая буравить взглядом весы, и Перси очень хотелось выскочить внутрь вместе с Нико, доказать, что им необходимо вернуть Фемиду и сделать это прямо сейчас, и плевать на Плутона и его слова.
— Фемида может закончить все прямо сейчас, — задумчиво пробормотал Аид, продолжая крутить весы в руках.
— Фемида все прекратит тогда, когда ей вернут ее символ власти. А это можно сделать, хорошо поджарив задницу Зевса войной.
— Война подкосит многих Богов.
— Хорошо, что мы останемся такими же, правда? — лукаво улыбнулся Плутон.
Нико уже даже выпрямился, решив, что больше не может это слушать. Аид должен был вернуть то, что ему не принадлежит, Плутон пытался его отговорить, и, судя по тому, как задумался Аид, какой злостью исказилось его лицо, у него это почти получилось. Нико должен был это остановить, но Перси схватил его за руку, останавливая, и вовремя: в Тронном зале возник еще один Бог.
И его Перси знал очень хорошо. Нико вернулся на свое место, недовольный, словно ему не досталось сладкого на десерт после ненавистной каши, но все же остался ждать, наблюдая за тремя Богами.
Бог был прекрасен: высокий и мускулистый, он напоминал одного из тех бодибилдеров, которые еще не дошли до стадии «гора мышц», но, определенно, уверенно стояли на стадии «хорошо подкачался».
Его черные крылья за спиной собрались вместе и легли на мощную спину. Сам он, не утрудив себя одеванием футболки или рубашки, стоял полуголый, достав откуда-то свой неизменный черный планшет.
— Танатос? — удивился Аид, в то время как Плутон, даже не обратив на него внимания, продолжал курить свою трубку.
— Повелитель, — поклонился он сначала Аиду, а затем повернулся к римскому Богу и тоже почтительно поклонился, хотя на него не обратили никакого внимания.
— Что такое, Танатос? — поторопил его Аид немного раздраженным голосом.
Перси помнил этого Бога еще с Аляски, и он тогда произвел слишком сильное впечатление: его до сих пор передергивало, когда он вспоминал это, и выражение «смерть дышит в спину» приобретало самое что ни на есть прямое значение. И потому сейчас Бог смерти, отчитывающийся как нашкодивший школьник перед злым директором, вызвал некий диссонанс, и Перси с легким недоумением смотрел на эту сцену.
— Полубоги начнут скоро войну, — начал он, ковыряясь в своем планшете. — А вы открыли Врата. Поток так увеличился, но не в нашу пользу. Никакая реклама и бесплатные концерты не могут удержать души на месте, а ведь совсем скоро нас ждет полубожественный апокалипсис! Ну, вы ведь знаете, экскурсии и все такое…
— Ближе к делу, Танатос, у меня разрывается голова, — раздраженно подгонял его Аид.
— Понятно, что тех, кто уже мертв, но успел перейти обратно в мир живых, мы вернем. Но что делать с теми, кто умрет на войне?
Плутон замер, внимательно смерив Аида пытливым взглядом, а тот хмуро уставился на весы.
Казалось, Владыка Подземного Царства испытывает… угрызение совести? Серьезно, Перси был бы рад записать этот момент и пересматривать это до дыр, а потом показывать будущему поколению полубогов и рассказывать, что это явление называется «стыд» и было оно у одного Бога — и у кого — у Аида! — и то раз за последнее тысячелетие. И не факт, что его можно будет заметить у Богов снова.
Аид помрачнел, и даже души на его плаще стали резвиться медленней. Плутон все так же молчал и внимательно смотрел на свое греческое воплощение в ожидании решения.
— Глупый вопрос, Танатос. Пусть они сначала свободно выйдут обратно в мир живых, пусть продолжают войну. А как только я отдам весы Фемиде… Ты заберешь их всех. Всех, до единого, Танатос, — повторил Аид. — Особенно внимательно присмотри за Персеем Джексоном. Как только я закрою снова Врата, приведешь его за шкирку лично, если понадобится, понял?
Бог смиренно кивнул, сделав в своем планшете несколько пометок.
— То есть, Персей Джексон, как понимаю, вне очереди, — хмуро пробормотал он, что-то печатая.
— У Персея Джексона вип-билет прямиком в Поля Наказаний.
— Может, тогда сразу в Тартар? — вмешался в разговор Плутон, которому идея Аида явно очень импонировала. Он даже оживился, немного выпрямившись в своем кресле.
— Нет, там у него слишком много знакомых, — отмахнулся Аид.
— Поля так Поля, — пожал плечами Танатос и, отвесив два поклона Богам, исчез в черном дыме.
— Да ты растешь прямо на глазах! — похвалил его Плутон и довольно улыбнулся, отсалютовав Аиду бокалом красного. — Они заслуживают боли. Все они. Покажи, чего стоишь. Докажи, что тебя вновь надо бояться.
Нико собирался было снова ворваться в зал, но Перси с трудом удержал его на месте. Ему пришлось даже зажать рукой ему рот, чтобы мальчишка ненароком не издал какого-нибудь звука, а он хотел. Ребята тут же спрятались за стеной, прижавшись к холодному мрамору и надеясь, что они не попались.
Аид слишком глубоко ушел в свои мысли, чтобы заметить шуршание у входа в зал, когда фоном еще трещит и взрывается Царство Мертвых под ор и крики его монстров, а вот Плутон резко повернул голову и посмотрел туда, откуда еще секунду назад торчали макушки полубогов.
Не то чтобы Перси слишком был удивлен тем, что Аид ненавидит его настолько, что приставил к нему самого Танатоса, но даже для него это было слишком. Нико хотел вмешаться, но если бы Аид увидел их здесь, вместе с живыми Джейсоном и Уиллом, лагеря лишились бы не только сына Посейдона. Вряд ли Аид, находясь в таком дурном расположении духа, станет прощать визит к себе в Царство без всяких последствий. Ди Анджело брыкался, пытаясь вырваться, и Перси подумал о том, что надо бы его отсюда оттащить, пока он ничего не испортил, как мальчишка снова замер, шокировано уставившись куда-то за плечо морского полубога.