— Нико! Ты ведь в порядке?
Бог смотрел с какой-то немой мольбой и надеждой, что совсем ему не присуще, а потому Нико смутился еще больше, не зная, как на это реагировать, лишь кивнул и, набравшись смелости, сказал:
— Спасибо… папа. За все. Спасибо.
========== Перси ==========
— Надо вернуться в Лагерь, — заявил Перси, как только они вышли из Тронного зала.
— Зачем? Тебя разорвут на кусочки! — отрезал Нико.
— Уж лучше меня, чем друг друга!
Нико похолодел от этой фразы. Он даже застыл на месте, и Перси и Джейсон, ушедшие на пару шагов вперед, остановились и обернулись к нему. На пару ужасных секунд Нико представил себе эту картину: Перси только появляется в лагере, и тут и римляне, и греки, бросив убивать друг друга, кидаются на Джексона и, подобно мерзким пиявкам, раздирают его части и далеко не в переносном смысле.
Перси заметил, как побледнел Нико, и обеспокоенно посмотрел на него, сделав к нему шаг.
— Ты в порядке?
— Скажу «да», поверишь?
Перси хотел было что-то сказать Нико, но передумал и посмотрел на Джейсона.
— Старик, дай нам минуту, — обратился он к другу, и тот, кивнув, отошел в сторону.
Перси не двигался и ничего не говорил до тех пор, пока Джейсон не скрылся за углом, оставив их относительно вдвоем. Они были почти у выхода из замка, и, пока их никто не беспокоил, Перси подумал, что это подходящий момент. Как только они отсюда выберутся, их ждет Лагерь и полукровки, режущие друг друга. Вряд ли будет время для признаний.
И хоть Аид, кажется, больше не хотел его смерти, он помнил встречу с Фемидой, и если она и правда такая справедливая и честная, какой кажется, вряд ли она позволит Перси остаться в живых. Не после тех преступлений, что он совершил. И он не собирался говорить об этом вслух, надеясь, что это окажется просто его пустыми опасениями.
Нико молчал, вперив в Перси вопросительный взгляд и ожидая, чего он скажет, но, как оказалось, говорить он совсем не собирался.
То, что случилось дальше, произошло так быстро, что Нико не успел среагировать. Перси в два шага подошел к мальчишке, положил свои руки ему на талию, так уверенно и спокойно, словно все так и должно быть, и прижал его к стене, крепко поцеловав в губы. В эти пару секунд мозг ди Анджело дал сбой, и он совершенно не сопротивлялся.
До Нико дошло, что произошло, когда он понял, что отвечает на поцелуй, крепко обняв Джексона за шею и прижимаясь, словно в последний раз.
Впрочем, учитывая, куда они идут, это вполне и мог быть их последний раз, а потому Нико прильнул к нему еще крепче, позволяя Перси хозяйничать у себя во рту. Его руки опустились ниже, оглаживая худые мальчишеские бедра, и ди Анджело тянулся к нему, как мотылек на свет, то ли в поисках защиты, то ли желая прижать и больше не отпускать.
Перси целовал его неистово, так, как целуют только в последний раз, зная, что больше это может не повториться. Он был похож на ураган, так яростно вошедший в жизнь Нико, завлекший его в свою воронку, и все остальное ненужным мусором вертелось вокруг, и плевать на него — внутри воронки так хорошо, так спокойно, так безопасно. Продлить бы это чувство дальше, но воздуха не хватало, и каждый вдох между поцелуями больно резал по легким. Он ведь обещал себе больше не поддаваться своим чувствам и желаниям, так какого Аида он держится за Перси, словно голодный щенок за кусок мяса?
Нико стоило больших усилий оторваться от Перси, но оттолкнуть все же не смог: уткнулся ему в шею, отмечая, что он теплый, и это почему-то успокаивало, не хуже горячего какао в холодный вечер. Нико обнял его крепче за шею, то ли желая согреться, то ли пытаясь запомнить это тепло и запах морского бриза. Где бы Перси ни был, от него всегда пахло соленым океаном, как некая константа, которая напоминала о том, что в их жизни, полной хаоса, может быть хоть что-то постоянное.
Перси ничего не говорил, лишь обнял его, поглаживая по спине. Нико тоже молчал, не зная, что вообще можно сказать. «Пожалуйста, не умирай?». Так глупо и банально, и звучит так по-детски и эгоистично, тем более, что он знал ответ заранее и слышать его не желал.
Перси подумал, что если бы он мог выбрать смерть, он бы выбрал смерть от медузы Горгоны и прямо в этот миг: он бы отдал все, чтобы иметь возможность вот так обнимать его и чувствовать его дыхание на своей шее. Он не хотел думать о том, что если его опасения подтвердятся и Фемида все же потребует, чтобы он оставался мертвым, он снова причинит Нико боль. И на этот раз оправданий ему не будет, и тогда ди Анджело уж точно его возненавидит. И мысль об этом причиняла боль, которая была сильнее, чем страдания от Ахлис в Тартаре.
Оба потеряли счет времени, стояли так, и плевать, если весь Дворец вдруг начнет разваливаться на части от взрывов. Ничего не важно, кроме тепла тел друг друга.
— Ты ведь не послушаешь, если я попрошу тебя не лезть в пекло?
Хриплый голос Нико первым нарушил молчание, обволакивающее их словно теплым одеялом, и Перси лишь как-то грустно ухмыльнулся, закрыв глаза и прижав мальчишку ближе.
— Ты ведь знаешь, что когда мы вернемся лагерь, пекло в принципе будет там, где я?
Нико даже не стал предлагать подождать, пока вернется Уилл — неизвестно, насколько затянется, да и нежелательно, если полубоги будут друг друга убивать. В конце концов, Танатосу приказано забрать после всех, а Бог Смерти к своим обещаниям относится серьезно.
— Почему нет твоего злого двойника, которого было бы не жалко отдать на растерзание? — с долей разочарования задал Нико риторический вопрос, а потом замер.
Мысль, которая пришла ему в голову, была на грани безумия, но если подумать еще немного, то она не казалась такой уж и сумасбродной.
— Что-то случилось? — спросил Перси. Он держал мальчишку за плечи и чуть отстранил от себя, чтобы заглянуть в его темные глаза, в которых бесята начали танцевать свой демонический танец. — Что ты задумал, ди Анджело? — спросил юноша, заговорщицки ухмыльнувшись.
— Ничего противозаконного. Пока. Хотя я бы запретил такое, но пока до этого никто не додумался… — губы Нико дрогнули в хитрой улыбке.
— Ну же, не томи, — прошептал Перси, наклонившись к самому уху и обжигая бледную кожу своим горячим дыханием.
Нико весь покрылся мурашками и даже, кажется, хихикнул, то ли потому что Перси своим дыханием его щекотал, то ли потому что идея, пришедшая ему в голову, так и просилась, чтобы ее наконец воплотили в жизнь. Мальчишка, с лица которого не слезала озорная улыбка, вывернулся из рук Перси и сказал:
— Скоро узнаешь. Только надо найти Хейзел.
Нико, кивнув озорной взгляд на Перси и улыбнувшись ему, повернулся и пошел в сторону выхода из Дворца. Сыну Посейдона не оставалось ничего, как просто проследовать за ним, томясь в приятном ожидании того, что выдумал этот мальчишка на этот раз.
Хейзел нашлась быстро. Она сообщила, что провела Уилла до самого выхода из Царства, что ближе к Чикаго, а сама вернулась так быстро, как смогла. Нико прошептал ей на ухо свой план, все еще не желая посвящать ребят. Джейсона это не то чтобы настораживало, но ему не совсем нравилось, что от него что-то скрывают, но Перси был спокоен, а потому Грейс тоже не стал ничего говорить. Свой план воплотить в реальность дети Аида решили почти у самого лагеря. Хейзел и Нико встали чуть поодаль с веселыми улыбками, явно довольные своей работой, и оглядывали свою маленькую армию.
Это было странно. Не то чтобы Перси повидал мало странностей в своей жизни, но это, определенно, входило в первую тройку самых странных вещей, которые ему доводилось видеть.
Он и Джейсон разглядывали каждого, подмечая каждую мелочь, пытаясь найти хоть какое-то различие, но, Тартар их всех побери, они были идеальны. Перси одного из них осматривал особенно внимательно: сначала обошел его, оценивая с головы до ног, потом принялся рассматривать лицо, самым неприличным образом нарушая личное пространство зомби. Но тот стоял ровно, и Перси решил, что он не против, если поднимают край его футболки, внимательно оглядывая торс, или закатает штанину, чтобы убедиться наверняка — никаких различий.