Гарольд погиб в 1940 году при очередном испытании, успев при этом подорвать испытуемый танк.
Такова одна из многих историй с возникновением и отработкой методик использования собак истребителей танков противотанковой службы. И если смотреть с позиции известной нам дальнейшей истории, то можно только констатировать, что дело реализации нового вида противотанковой техники двигалось слишком медленно, но это не зависело от Центральной школы.
Чтобы спасти собаку, пытались применить вьюк самораскрывающийся, собака выдергивала рычажок, но в реальности, собака, как правило, заползала со взрывчаткой под танк и шанс на спасение был слишком мал.
Действенным было применение огнеметов, залпы которых распугивали почти всех собак, хотя были и такие, которые продолжали бросаться на танк, даже после того, как были опалены огнеметной струей.
Пытались воздействовать на собаку пулеметным огнем, но собаки иногда оставались незамеченными для механика-водителя, кроме того у него было слишком мало времени, чтобы поразить своего противника до того момента, когда тот оказывался в «мертвой» зоне пулемета.
Что касается применения сеток с металлическими шипами вниз, препятствовавших подползанию под днище танка, а верхние шипы на сетке и броне предохраняли от прыжка на танк. Но такая конструкция не была принята на вооружение, т. к. шипы внизу уменьшали скорость, особенно в рыхлой почве, а те, что были непосредственно на корпусе танка, могли стать причиной гибели экипажа в случае срочной эвакуации из машины.
Как показала практика, самым эффективным средством защиты от «собачьих атак» были маневр и огонь, т. е. испытания показали, что при перемене направления движения танка многие собаки отходили в сторону от намеченной цели, а огнем уничтожить собаку — значит спасти себя.
К середине 30-х годов теоретическая база по использованию служебных собак в условиях современного боя уже окончательно сформирована. Насколько назрела эта проблема для того времени видно из того, что аналогичные предложения способу ШОШИНА-НИТЦ, выдвигали и другие лица. Так в 1932 году эту идею выдвинули Спасенко и Гончаренко, но менее разработанную.
Справедливости ради, надо подчеркнуть, что в России первым предложил использовать собак-подрывников против танков и проволочных заграждений некий Поклонский, служивший в армии. Он первый предложил использование собак в качестве живых мин. Это было в 1915 году, но нашлось много противников этого способа.
К концу 1939 года методика и способы применения нового оружия были отработаны и поступили на вооружение Красной Армии.
Командование ЦВТШД-КА в работе по подготовке офицерских кадров всегда стремилось довести до их сведения самое лучшее, самое передовое, что имелось на вооружении на тот период.
Так, в начале 1941 года вышла книга полковника Балабанова В. М. «Противотанковая оборона в новых видах боя» (Воениздат, 1941). В книге теоретически разработан и обусловлен вопрос о путях развития средств и способов борьбы с танками. Этот труд был тщательно изучен под руководством командования всеми офицерами-собаководами, что положительно сказалось на действиях подразделений СИТ в дальнейшем, правильно ориентироваться и совершенствовать применение СИТ в их, борьбе с танками противника.
Надо отметить, что параллельно с противотанковой службой в конце 1934 начале января 1935 годов в районе Монино проводились испытания собак, обученных для диверсионной службы. Но это тема отдельного разговора.
Если собака-истребитель танков, как говорится — повезло и она сравнительно быстро пошла в гору, то совершенно другая судьба постигла специальность, столь же нужную, но не столь востребованную. Имеется в виду собаку — химразведчика. Коротко о ней.
Идея об использовании собаки для разведки в отношении отравляющих веществ возникла давно, значительно раньше, чем идея использования собаки против танков.
В 1928 году у научного сотрудника Центральной школы Крылова возникла идея использования собаки для разведки отравляющих веществ. В 1938 году этой же идеей занялся профессор Ю. А. Фролов. В 1940 году эта работа велась в Центральной школе В. Г. Голубевым.
Профессора Ю. А. Фролова на эту идею натолкнули потребности химической промышленности, с которой он до некоторой степени был связан. Дело в том, что в процессе производства различных химических препаратов, неизбежно наличия в воздухе некоторого количества вредных веществ. Пока концентрация этих веществ не превышает известного предела, с присутствием их можно мириться, но за этим пределом возникает вопрос о специальных мерах, охраны здоровья рабочих.