Более высокое мистическое существо, которое обитает в море и в зависимости от настроения производит волны и бурю (при случае вовлекая в свою игру и людей)это Йорма, дема моря и воли. Белые пенистые волны — это его украшения: развевающееся па ветру нагрудное украшение из свиных хвостов (гуи) и украшение из перьев (энод), которое раскачивается на его голове. У него всегда при себе барабан, и в шуме и грохоте морских волн маринд слышат звуки барабана Йормы. Куски пемзы, которые встречаются по всему побережью и которые сюда принесло от какого-то вулкана, — это слюна (кассе) Йормы.
Медузы — это его дочери, а горгониды (какам) — его рыбацкая сеть (кипа). Так всюду и во всем маринд видят аналогии и основывают на них свои мифы.
Светила — это тоже демы, которые когда-то жили па земле и с течением времени забрались на небесную кровлю. Лупа (Мандау) — это мифологический Геб, банановый дема. Очень часто он фигурирует также как самани-ти-патур, т. е. «мальчик, зараженный кольчатым червем»: так объясняются пятна па лупе — все дело в нечистой коже демы Геба.
При новолунии принято говорить: «Мандау менда караник», что значит: «Луна стала меньше». Первую фазу после новолуния называют раветок-мандау, т. е. «перевернутая луна»; имеется в виду, что, пока луна отдыхала (в пору новолуния), она перевернулась и находится теперь в обратном положении по отношению ко времени последней четверти. Когда видят маленький серп лупы, говорят о кеели-мандау, маленькой луне, или о сособали-мандау — по названию маленькой раковины сособали. Полная луна — это мес-мандау (спелая, старая луна). Фазу между полнолунием и новолунием называют караник-мандау, что значит: «Луна начинает садиться», отправляется на покой. Маринд западного побережья обозначают три лунные фазы так: нгор-мандау («пгор» — «острие, вершина»), ин-мандау («ин» — «середина») и мит-мандау («мит» — «ствол, основание, нижняя часть»).
Некоторые своеобразные обороты речи, связанные с появлением лунного серпа после новолуния, говорят о том, что собаки могли видеть луну на день раньше, чем люди, что, конечно, свидетельствует об их чрезвычайном чутье.
О возникновении фаз луны не существует ясного представления. Говорят, например, что на луне спрятался мальчик, который стыдится своей нечистой кожи. А венец вокруг луны отождествляют с рыбацкой сетью (кипа).
Солнце (катане), о котором до сих пор не приводилось ни одного мифа, — это тоже дема. Тем не менее оно играет в мифах очень скромную роль, а в системе тотемно-мифологического родства почти не играет никакой роли. Лишь очень редко оно ставится в связь с какими-либо другими мифами. Следовательно, солнце пе принадлежит ни к какому определенному тотемному союзу. Кеи-це относят его к своим родственникам, поскольку, говорят они, солнце — это огонь. Точно так же причисляют его к своим родственникам и геб-це, ставя его в один ряд с луной. Другие же маринд-аним полагают, что солнце на равных правах принадлежит всем тотемным сообществам, поскольку оно связано со всем универсумом. У жителей западного побережья солнце обычно относится к тотемному сообществу геб-це, луна же, напротив, к йолм-энд, боану рыбы, поскольку она блестит, как тело свежепойманной рыбы.
Из сказанного отчетливо видно, что оба эти светила, и солнце и луна, занимают в мифологии маринд и в системе их тотемического родства лишь весьма подчиненное положение. Более важную роль играют другие объекты — старшие тотемы; к их числу принадлежат прежде всего кокосовая и саговая пальмы.
О солнце рассказывает следующий миф.
Солнце — это страшный дема. Он прежде находился в Дарамби, близ Комолома. Как-то раз один зараженный кожной болезнью мальчик с Комолома шел на рыбалку и неожиданно увидел глубокую яму. Из ямы исходил страшный жар. В ней находился дема солнца, имевший вид красного мальчика (до хи патур). Звали его Бунау1.
Мальчик побежал в деревню и рассказал мужчинам, что на берегу в глубокой яме сидит красный мальчик, от которого исходит свет и жар.
Мужчины вооружились копьями, луками и стрелами, палками и каменными топорами и побежали туда, где находился солнечный дема. Другие притащили в длинных бамбуковых трубках воду заливать яму, чтобы уменьшить исходящий от нее жар.
Наконец они смогли заглянуть туда и увидели огненно-красного мальчика. На дне ямы копошились змеи и всяческие пресмыкающиеся.
Мужчины вытащили солнечного дему из ямы и привели его в деревню. Там мальчика поместили в мужской дом и надели на него множество украшений — карури2. Затем его отвели в заросли и использовали для удовольствия.