Остер расчехлил доску, опустил в воду катушки. Джулия обернулась и приподняла бровь, глядя на эти приготовления. Остер сердито сжал зубы. Стараясь не обращать внимания на девушку, он расставил магниты. Одна клетка осталась пуста — груша, наверное, так и осталась валяться под столиком в кафе. О том, как фигурки вели себя ночью, лучше было не вспоминать. Остер строго взглянул на моржа и погреб к середине озера.
Отплыв подальше от тоннеля, он поднял весла и взглянул на доску. Заломило шею, и Остер понял, что напрягает мышцы, пытаясь защититься от глаз Джулии, устремленных ему в затылок. Казалось, под этим взглядом рациональность Остера раскрывается, как ребристая раковина, под действием тепла обнажающая розовое мясо и жемчуг своего нутра. Остер дернул плечом, стряхивая наваждение, и уставился на доску. Магниты оставались неподвижными, и проволока не отзывалась ни малейшей дрожью. Либо рыба Доджсона ушла из озера, либо ослабло магнитное поле. Ведь именно груша, вспомнил Остер, двигалась в ответ на перемещения рыбы. Он чуть поправил моржа, подвинув его ровно на середину клетки.
— Вам, наверное, не хватает этой детали, — сказала Джулия.
Остер вздрогнул от неожиданности и оглянулся: девушка протягивала недостающий магнит.
— На самом деле, — продолжала она, — вам вовсе не нужны эти… — Она махнула рукой, и Остер понял, что Джулия еле сдерживает смех.
— Эти глупости? Действие магнитов не зависит от того, в какую оболочку они заключены, — буркнул Остер, чувствуя, что краснеет — один в один помидор с доски. — Почти, — тихо добавил он, вспомнив про шахматы.
— И с надеждой искали его, и с умом, и с наперстком в руках подстеречь…
Остер аккуратно, стараясь не задевать ладонь, взял фигурку — пластмасса нагрелась и казалась живой. Он поставил грушу на пустующую клетку и склонился над доской, приготовившись ждать.
Груша слегка дернулась. Остер затаил дыхание и потянулся за листом с координатной сеткой, боясь шорохом или движением спугнуть неуловимую рыбу. Не отрывая глаз от доски, он пошарил в сумке и замер.
Фигурки обезумели. Груша, ухмыляясь, поползла по доске. Следующим очнулся морж — он налетел на весело крутящийся помидор и спихнул его. Остер еле успел поймать магнит. Уложив доску на дно лодки, он в отчаянии обхватил голову руками. Рыба была совсем рядом, но засечь ее не получалось, и это сводило с ума. «Ну почему именно сейчас? Магнитная буря?» — Остер посмотрел на Джулию. Та с интересом наблюдала, как носятся по доске магниты. В ее взгляде и движении фигурок виделась связь. Остер укоризненно уставился на девушку, раздумывая, как заставить ее отвернуться и при этом не обидеть.
— Здесь не помогут никакие приборы.
— Почему это? — спросил Остер. — Что вы знаете про эту рыбу?
Он едва сдерживал возмущение: «Глупая девчонка! Какое она имеет право учить меня?»
Остер гонялся за рыбой Доджсона столько лет, и кому, как не ему, знать, что здесь поможет, а что нет.
— Давным-давно один очень хороший человек написал для моей пра-пра-бабушки стихи про эту рыбу. Правда, он придумал для нее другое название, он любил выдумывать новые слова. Говорят, в этих стихах он хотел рассказать прабабушке про ее далекого предка — доброго и славного короля Пелинора…
Джулия прикрыла глаза, склонила голову на бок, и Остер невольно прислушался. Журчание воды в стоках превратилось в мелодию. Далекие отсветы светляков на воде, отблеск фонаря на полиэтиленовом пакете, изгиб потолка, борода тины на кирпичных стенах — все поплыло по кругу в торжественном танце. Джулия протянула руку, и Остер сжал тонкие пальцы. Лодка вздрогнула, медленно завращалась. Брошенные весла походили на раскинутые руки. Сырой воздух наполнился запахом мангровых болот, и тяжело вздохнула вода — будто озеро потягивалось, очнувшись от долгого сна. Откуда-то издалека донесся перезвон колокольчика. Бледные пятна света замелькали в глазах, и подумалось, что Джулия спасла ему рассудок лишь для того, чтобы тут же лишить его. Все это, чтобы найти рыбу, напомнил себе Остер. Он должен быть в здравом уме, когда она появится, иначе поиски окажутся напрасными.
— Ах да, рыба, — отозвалась Джулия и высвободила руку.
Лодка замерла, мелодия стихла, и окаймлявшие озеро цветные сокровища вновь превратились в плавучий мусор. Джулия свесилась через борт. Она не стала надевать очки и смотрела не вглубь, как сделал бы на ее месте Остер, а разглядывала мелкую рябь, словно морщинки на глянцево-черной поверхности были тайными знаками. Остеру показалось даже, что Джулия чуть шевелит губами — читает, повторяя про себя слова.
— Она рядом с лодкой, — прошептала Джулия. — Хотите посмотреть?
Остер со свистом втянул воздух. Джулия передала ему очки. Остер торопливо надел их — рассуждения девушки больше не казались безумными. Сливочный свет фонаря загустел. Остер направил луч в озеро. Вода осталась темной и в то же время стала прозрачной, как крепко заваренный чай. Рядом с лодкой в водяной тьме висела плотная тень. Остер моргнул, и тень превратилась в рыбу.
Крупное округлое тело — рыба была раза в три больше давешнего крокодила. Гладкая черная кожа без чешуи, выпученные белесые глаза. Розоватые щели жабр пульсировали. Подавив растерянность, Остер поднял очки. Рыба исчезла — вместо нее под водой остался лишь прозрачный сгусток, похожий на медузу. Он снова надел очки — животное по-прежнему пучило глаза и глупо разевало большой рот. Он опустил руку в воду — ладонь скользнула по гладкой коже, и рыба лениво повела плавниками, отодвигаясь. На пальцах осталась слизь, пахнущая тиной.
Разочарование окатило холодной волной. И за этим заурядным мутантом он гонялся так долго? Фотографиями подобных забиты и толстые научные журналы, и желтые газеты. Этот экземпляр, конечно, больше, намного больше… но и только. Остер уставился в дно лодки — оттуда ему подмигивали магниты, насмехаясь над его безумием.
Запах болотных цветов, к которому он успел привыкнуть, растворился в канализационной вони. Остер взглянул на Джулию. Заурядная, почти некрасивая девушка: на щеке мазок тины, волосы потускнели и спутались. Кожа казалась землистой. Глаза Джулии лучились сочувствием и странной неуместной надеждой. В отчаянии Остер сорвал очки и швырнул их в воду. Они поплыли, чуть покачиваясь. На целлулоидных линзах серебристой икрой осели пузырьки воздуха. Рыба поднялась поближе к поверхности — почему-то Остер продолжал ее видеть, мучаясь ощущением, что это лишь фантом, отпечаток на сетчатке глаз. Рыба открыла пасть и, вздрогнув, подалась назад. Ее морда казалась озадаченной и такой надутой, что Остер не выдержал.
Задыхаясь от злости, он обрушил на лобастую голову весло. Рыба ударила хвостом, и озеро вскипело нечистой пеной. Лодка качнулась, зачерпнув бортом. Джулия вскрикнула. Она балансировала на краю, размахивая руками. В лодку хлынула вода. Джулия обернулась, ее лицо перекосилось от ужаса. Остер рванулся к борту, пытаясь увидеть, что ее так напугало. Лодка встала почти вертикально, и он, схватив Джулию за руку, подался назад.
— Это бу… — прошептала она. Запястье выскользнуло из пальцев Остера, и Джулия рухнула в озеро. Громкий всплеск заглушил конец фразы.
Резина под ногами Остера содрогалась, прогибаясь. Джулия неподвижно висела под водой, глаза были открыты, и Остеру показалось, что девушка не тонет, а истаивает, превращается в пустоту в ореоле потемневших волос. Сбросив сапоги, он нырнул за ней. Ледяная вода впилась в тело, и навалилась удушливая паника — казалось, сердце не выдержит холода, а ведь где-то рядом реяла в толще воды рыба Доджсона, и ее невидимая пасть была жадно раскрыта. Захотелось замереть, чтобы не привлекать внимания, но мысль о Джулии помогла задавить страх.
Остер открыл глаза. Под ним тяжело колыхалась прозрачная безжизненная тьма. Представилось, как Джулия погружается все глубже и глубже — вечное движение вниз, в недра бездонного озера. Остер опустился ниже, подумав, что может и не выбраться — намокшая одежда тянула ко дну. Рука задела что-то скользкое и извивающееся. Он вскрикнул, хлебнул отдающей гнилью воды и выскочил на поверхность.
За рукав зацепились очки. Надев их, Остер опять нырнул. Тьма превратилась в гигантский кристалл, поставленный перед лампой, будто кусочки целлулоида были крошечными цветными прожекторами. Остер застыл, раскинув руки, чтобы рябь не мешала смотреть, и в прозрачной темноте увидел два сгустка — вода там уплотнилась, приобретя иные свойства. Джулия и рыба Доджсона бок о бок уходили во тьму вод.