Мифы, предания и сказки фиджийцев

(6 Красные птицы — языки пламени: поселок предан огню, и, значит, враги потерпели полное поражение.)

7. [Меке войны]

( № 7. Перевод с английского по [42]. Место записи — юго-восток о-ва Вити-леву (?), ок. 90-х годов XIX в.)

Утром с рассветом подняли мы копья свои на врага.
Флаги, как у тонганцев тряхнем за древко.

(1 У тонганцев были распространены небольшие треугольные флаги из раскрашенной таны. Они насаживались на копье или на длинное древко. Вероятно, речь идет о подобных флагах.)

Спят они тихо, а мы подошли к ним близко,
Что там за мертвых выносят с поля?
Слышат они стук наших палиц
И с трепетом прочь убегают.
Даже ручей перешли, на спасенье надеясь.
Вот уже женщины паши тащат убитых —
Тело тащат за телом.

(2 Женщины тащат тела убитых врагов, чтобы приготовить их в земляной печи (см. Вступительную статью).)

Руки и ноги отсечены, грязью покрыты.
Солнце, горячее солнце встает,
Свежий подул ветерок.
Мы переходим ручей и в погоню за ними.
В луже любой они попытаются скрыться,
Словно безмозглые рыбы.
Только больших оставим, а мелочь бросим.
Так, наглотавшись яду, вверх всплывает рыбешка.
Печи готовьте — сегодня нас пир ожидает.

8. [Меке гостя]

( № 8. Перевод с восточнофиджийского по [78]; записано на о-ве Вити-леву в конце XIX — начале XX в.)

Я шел к Мбу-лекалека.
О, незваный вылетел ветер!
Задул ветер, к берегу путь занавесил,
И лодка за ветром, с ветром
Плывет в Ву-ни-вау-зева.
Там к берегу лодка пристала.
С берега женщины — вплавь, настала
Пора приплывших встретить приветом.
"Каких цветов, ожерелий каких хотите?
На сину-санга-лека ль польститесь?"

(1 Слова приплывших, отвечающих на привет "хозяек земли".)

"Мне белых васа падобно и к тому же
Гардений красных и желтых пахучих узи" —
Так говорила послушным ей —
"Собраны будут".

(2 Женщины, приплывшие встречать лодку, передают гребцам слова главной жены вождя, при которой они состоят ("послушны ей").)

(3 Гости соглашаются выполнить приказ госпожи и таким образом показывают, что выйдут на берег, имея самые мирные намерения.)

9. Меке Малоло

( № 9. Перевод с восточнофиджийского по [78]; меке записано, по-видимому, на о-ве Вити-леву в конце XIX — начале XX в.)

Спешите, лодка идет берегами Малоло,
В среду отплыли они от дома родного.
На палубе — связка каури Малоло,

(1 Белые раковины каури украшают вождя, т. е. вождь поднимается на палубу лодки.)

Плывут увидеть владения Малоло.
К рассвету вернутся,
Пристанут к берегу скоро.
Двое на тонкой циновке в красивых уборах

(2 Двое, сидящие в лучшем месте на палубе лодки, — высокий вождь и состоящий при нем вождь-оратор.)

Уже уселись, сидят, и за ними
Гребцы на лодку восходят гордо.
Доставлены весла, поставлены мачты,
Все к плаванию готово.
Испита янгона, с тем отошли от Малоло.

10. Коро-и-тама

( № 10. Перевод с восточнофиджийского по [97]. Место записи — о-в Вити-леву, середина XIX в. (Дж. Уотерхаус указывает, что меке сложено в конце XVIII — начале XIX в.).

Для понимания текста существенно, что он рассчитан на нескольких исполнителей (это отличает его от предшествующих приведенных здесь меке, существенно редуцированных).

Предыстория и сюжет меке таковы. У вождя Рева было несколько жен, и одну из них, уроженку о-ва Кандаву, он особенно любил. У нее было два сына, Меола и Коро-и-тама (которого называли также Мата-и-тини, "младший"). Когда у вождя появилась новая жена, мбауанка, которой он начал отдавать явное предпочтение, женщина с Кандаву почувствовала себя покинутой и затаила обиду. Она начала настраивать сыновей — сначала против мбауанки и ее детей, а потом и против отца. Коро-и-тама рос в постоянных конфликтах с отцом и в конце концов, уже молодым человеком, был изгнан из главного поселка Рева, а затем и из самого вождества. Некоторое время молодой вождь скитался, затем осел на родине матери, но по просьбе своего сводпого брата Мази-ни-ваи был возвращеп в Рева. Здесь, однако, его ждала участь, не достойная высокого вождя (ср. в тексте "В Рева я вечный пленник"). Поводом для очередной ссоры с отцом стали сборы в военный поход на о-в Кандаву: было объявлено, что Коро-и-тама не участвует в походе, а остается охранять поселок вождя. Молодой вождь решил убить отца. Была приготовлена особая палица. В день нападения Коро-и-тама поджег навес для лодок, чем привлек внимание высокого вождя — тот вышел из дома посмотреть, в чем дело, и тут сын подкрался сзади и ранил его. Думая, что отец убит, Коро-и-тама намеревался остаться в поселке, но один из вождей посоветовал ему бежать. Он был принят в Токатока, где его собирались провозгласить главным вождем (ср. в тексте слова Сезаке). Узнав же, что его отец жив, местные вожди отказались от своего решения. Было задумано убить Коро-и-тама. Смертельно раненный, он бежал из Токатока, достиг На-кело, где и был убит. Отец его умер через несколько дней.)