Вообще довольно часто превращают преступников в мифических героев именно работники правоохранительных органов. В рассказе, который так и называется — «Ленька Пантелеев», Шейнин изобразил бандита и убийцу в качестве лирического героя, который перед мифическим расстрелом (о его зверствах не сказано ни слова, да и самого расстрела, как я говорил, не было) вспоминал о полюбившейся ему женщине. Даже словесный портрет и манеру поведения Леньки во время налетов Шейнин исказил:
«Ленька всегда появлялся в смокинге, далеко за полночь, в самый разгар веселья.
Оставив в передней двух помощников и сбросив шубу на руки растерявшейся прислуге, Ленька возникал, как привидение, на пороге столовой…
— Минутку внимания, — звучно произносил он, — позвольте представиться: Леонид Пантелеев. Гостей прошу не беспокоиться, хозяев категорически приветствую!..
— Прошу кавалеров освободить карманы, — продолжал Ленька, — а дамочек снять серьги, брошки и прочие оковы капитализма…
Спокойно и ловко он обходил гостей, быстро вытряхивая из них бумажники, драгоценности и все, что придется…
— Дядя, не задерживайтесь, освободите еще и этот карман… Мадам, не волнуйтесь, осторожнее, вы можете поцарапать себе ушко. Молодой человек, не брыкайтесь, вы не жеребенок, корректней, а то хуже будет… Сударыня, у вас прелестные ручки, и без кольца они только выиграют…
— Семе-э-н, — продолжал Ленька с тем же французским прононсом, — займитесь выручкой».
Какая шуба, какой французский прононс? Описанное поведение, скорее, характерно для Мишки Япончика. Ленька не обладал аристократическими манерами, и совершаемые им грабежи, как видно из того, что было сказано мною выше, были прозаичны и банальны. Сам Ленька был небольшого роста, худощавого телосложения. Он никогда в жизни не носил никаких шуб, предпочитал кожаную куртку (видимо, в память о недолгой работе в ЧК), фасонистые галифе и хромовые сапоги. При этом он не отличался чистоплотностью — ногти были неухоженные и грязные, одежда нестиранная и замусоленная, волосы всегда немытые, зубы ядовито-желтого цвета, давно не видевшие зубной щетки.
Наконец, надо подчеркнуть, что работники музея МВД Санкт-Петербурга и архива, где хранится уголовное дело Пантелеева, версию о вербовке Леньки в качестве негласного агента ЧК считают надуманной и несостоятельной. Дело в том, что Ленька ко всем своим недостаткам был кокаинистом, и к моменту своей гибели он был полностью зависим от наркотиков. Вряд ли чекисты стали связываться с наркоманом. И уж совсем невероятно, что Леньке было позволено совершать убийства. Должен признаться, что эти доводы мне представляются убедительными.
Также, думаю, не выдерживает критики и версия, которая представлена в фильме «Рожденная революцией», согласно которой Пантелеев оказался вовлеченным в водоворот политических событий (якобы побег из исправдома ему организовали левые эсеры). Не та эта «фигура», чтобы быть представленной в качестве символа политического движения.
Как это ни выглядит, может быть, обыденно, но Ленька Пантелеев был рядовым, обычным бандитом своей эпохи. Главное заключается в том, что кем бы он ни был, несмотря на свою известность, умер Пантелеев практически в юном возрасте, так и не увидев жизнь. В этом как раз и состоит символичность его фигуры жизнь знаменитых преступников проходит в вечной бессмысленной, бесплодной борьбе и скитаниях и заканчивается всегда одинаково — насильственной смертью в молодом возрасте.
Документы
по делу Леньки Пантелеева
1922 года декабря 7 дня мною агентом 1-ой бр. Петрогубугрозыска С. Кондратьевым опрошена потерпевшая от ограбления на Марсовом поле гр. Наренберг Екатерина Степановна 32 года ур. гор. Петрограда безпарт. грамотная замужняя под судом и следствием не была, прожив. Широкая ул. д. № 48 кв. 36, по делу показала следующее: Приблизительно в 2.30 часов у Ивановской улицы, наняв извозчика, я с гр. Стояновой Анной Васильевной прожив, в поселке Александровское и двумя детьми 10 и 13 лет мальчиком и девочкой поехали домой.