Агент подпись
1922 года декабря 13 дня мною агентом l-oft бр. Петрогубугрозыска С. Кондратьевым опрошен по делу побега из тюрьмы гр. Гавриков Дмитрий Яковлевич 21 года гр. Подольской губ. Летичевского уезда Сусловецкой вол. дер. Буяны, безпартийный, грамотный, холост, без определенного места жительства, по делу показал следующее:
Мысль о побеге из тюрьмы у нас явилась с самого начала когда нас с Пантелеевым арестовали, причиной была боязнь расстрела. Но побег не устраивали до самого издания распоряжения об амнистии, когда же мы узнали, что амнистия на нас не распространяется, то мы с Пантелеевым решили бежать. 7 ноября Мишка Лисенков сказал, что надзиратель Кондратьев согласился помочь нам в бегстве, он нарисовал план бегства следующий: Сашка Пан должен пригласить вечером к себе в камеру дежурного надзирателя Васильева, связать его там, в камере Сашки Пана должны были быть Пантелеев, Мишка Лисенков, которыя и должны были связать Васильева, после чего открыть мою камеру, спуститься вниз, встать у главного поста и ждать Кондратьева, когда он будет выходить для проверки постов. После прохода Кондратьева должны были выйти, связать сторожа у ворот и выйти совсем из тюрьмы, причем условным знаком для Кондратьева, когда ему входить в тюрьму, было погашение света. Побег этот не удался ввиду того, что когда приглашали в камеру надзирателя Васильева пить чай, то он не вошел в камеру, что раньше делал часто. Побег вообще мы отложили до следующего дежурства Кондратьева. 10 ноября я с Пантелеевым были часов в 11 утра. Возвратившись из трибунала около 1 часу ночи, Ленька Пантелеев подошел к камере Сашки Рейнтоп и спросил как сегодня, можно ли бежать. Рейнтоп ему сказал, что нельзя. Пантелеев мне это передал и я лег спать. Часов около 5 ночи я услышал, что меня кто-то зовет по имени. Проснувшись я увидел в камере Сашку Пана, который сказал мне выходи. Находившийся в камере со мной Ершов в это время спал и ничего не слышал. Я вышел на галлерею и увидел, что напротив меня стоит уже Пантелеев, огонь горел и посмотрев на нижние галлереи, я увидел, что на третьей и на второй галлерее находятся дежурные надзирательницы, которыя были облокотившись на стол и как-будто бы спали, одна из них, которая была на третьей галлерее даже храпела. Сашка Пан потушил свет и мы трое стали спускаться по винтовой лестнице вниз, видели ли нас надзирательницы, мы не знали. Спустившись вниз, Сашка повел нас в камеру свиданий, стал Леньке на спину и стал ломать окно, сломав окно он влез первый в окно, за ним Пантелеев и я. Через окно камеры свиданий мы вылезли к кухне, которая была закрыта на замок. Когда дверь кухни мы осматривали, то услышали что кто-то идет и говорил нам, что же вы меня оставили, посмотрев мы увидели, что это Мишка Лисенков, которому мы помогли влезть к нам. На дверях кухни висел небольшой замок, который Сашка Пан хотел взломать руками, но это ему не удавалось. Тогда замок попробовал взломать Пантелеев, но ему тоже взломать не удалось. Сашка Пан зажег спичку и увидел около дверей совок, которым он и сломал замок. Вошли в кухню, Пантелеев стал искать воды, чтобы попить, т. к. у него пересохло все в горле, наткнулся на ведро и еще на что-то, наделал шуму, но тревога не поднялась. Находясь в кухне, мы услыхали, что кто-то открывает дверь на главном посту и подумали, что наш побег обнаружили. Сашка открыл окно во двор и мы все выпрыгнули за ним. Когда мы выпрыгнули во двор, то в окнах, где находится пекарня, горел огонь и там стояли люди, но по-видимому нас они не заметили. Во дворе мы за Сашкой Паном пошли направо, подошли к сараю с дровами, Мишка, который при помощи Сашки Пана влез на сарай, за ним влез Ленька, потом я, потом Ленька принял на руках Сашку Пана, с сарая который подходил к забору, мы спрыгнули вниз и очутились за стенами тюрьмы. Пошли по разным улицам, пришли на набережную реки Невы к Церкви Спасителя, где я с Ленькой пошел к Николаевскому мосту, а Сашка с Мишкой по направлению к Марсовому полю. Во время, когда мы шли, у нас был разговор с Сашкой Паном, который говорил, если бы не Кондратьев, то нам бы побег не удался и мы ему должны за это дать по два миллиарда с человека, деньги должны были передать у Американского моста на Обводном канале, где проходит Детско-сельская жел. дор., ровно через неделю после побега, в 8 часов вечера. Но в назначенный срок там мы не были, т. к. денег у нас не было и мы решили свезти деньги отцу Кондратьева, когда они у нас будут. С Сашкой Паном и с Мишкой мы встречались несколько раз у железного моста на Фонтанке, но на дела с ними не ходили, они собирались взять какое-то крупное дело, но взяли ли его или нет, я не знаю, т. к. более с ними не встречались. Ограбление рынка за Невской заставой по всей вероятности их. В нашем побеге из третьего исправдома замешан только один надзиратель Кондратьев. Скрывались мы все время на вокзале в воинской кассе. За период до второй моей поимки я ни на одном деле не был. Однажды, проходя по Невскому вечером часов в 12, встретили агента угрозыска Кондратьева, которого Пантелеев хотел остановить, но его отговорил, т. к. Пантелеев был в пьяном виде и я боялся, что между нами может произойти стрельба. Какие ограбления делал Пантелеев, я не знаю. Вечером часов в 11 девятого ноября я с Пантелеевым пошли посмотреть на старые места, где нас арестовывали. Проходя мимо ресторана Данона, Пантелеев будучи выпивши, позвал меня зайти во двор Данона без всякой цели. Зайдя во двор, где стояли извозчики шофера, Пантелеев с ними начал что-то спорить. Я стоял в стороне и не слышал, о чем они спорят. Через некоторое время Пантелеев стал у выхода из двора, а я стоял у окон кухни Данона и услышал возглас «руки вверх». Я посмотрел и увидел двух милиционеров. Тогда я побежал в подвал, спрятался на дровах и просидев там около двух часов услышал шаги в подвал, подошли к дровам, увидели меня и я был арестован. Что делал Пантелеев и как он бежал, я не знаю. Налета на Данон делать не собирались, и арестованные у Данона по моему мнению совершенно не при чем, во всяком случае с нами никого не было. Где скрывается Пантелеев, я не знаю. Более показать ничего не могу, показание мое правильно в чем и расписываюсь.