Совершенно точно можно сказать, что история Андреевой придумана от начала до конца. При этом, скорее всего, Андреева какие-то разрозненные слухи искренне выдает за, как ей кажется, достоверную информацию.
В этой связи мне представляется, что было бы весьма любопытно попробовать разобраться в истоках этой невероятной истории и в причинах живучести мифа о неуловимой банде. Причем для меня было откровением, когда я понял, что в легенду о «Черной кошке», словно в легенду о «Летучем голландце», верят одинаково как сотрудники правоохранительных органов, так и преступники.
Зная, что банды (в том виде, как ее описали братья Вайнеры) именно с названием «Черная кошка» в Москве не было, я предположил, что, может быть, похожие банды существовали в других регионах страны. При этом я ориентировался на первые послевоенные годы, о которых идет речь в повести писателей.
Криминальная обстановка в Москве, да и в стране в целом, в это время действительно была сложной. Мне представляется, что в основе легенды о «Черной кошке» лежат трудности объективного характера, с которыми столкнулись правоохранительные органы сразу после Великой Отечественной войны, и действительно существовавшие в то время многочисленные банды. Причем в отличие от 1920-х годов бандитизм имел ярко выраженные уголовные, а не политические черты. Возможно, одна или несколько таких банд назывались «Черной кошкой». Во всяком случае, историю об одной из них мне удалось найти, но об этом я скажу чуть ниже.
Прежде чем дать характеристику послевоенным годам, надо сказать хотя бы несколько слов о том, как складывалась криминальная ситуация в Москве во время войны. Корни широкого распространения бандитизма в стране после войны, конечно, кроются в военном времени. Это были чрезвычайно трудные времена, особенно осенью 1941 года. Несмотря на то что, кажется, сейчас уже почти все рассказано о том времени, появляются все новые документы, проливающие свет на историю победы под Москвой. Очевидно, что «горячо» было не только на передовой, но и в тылу, в Москве.
«Солдаты!
Перед вами Москва. За два года войны все столицы континента склонились перед вами, вы прошли по улицам лучших городов. Вам осталась Москва. Заставьте ее склониться, покажите ей силу вашего оружия, пройдите по ее площадям. Москва — это конец войне. Москва — это отдых.
Вперед!
6 июля 1941 года. Берлин.
Адольф Гитлер».
Подтверждается вышесказанное и тем, как о положении на русском фронте говорил Геббельс: «7 июля 1941 г. Понедельник… В Москве царит крайне тягостное настроение. Мы сделаем все, чтобы его усугубить».
Не случайно в одном из интервью маршал Г. К. Жуков спустя много лет после Победы сказал, что полной уверенности в том, что удастся отстоять Москву, у него не было. Может быть, именно поэтому он говорил: «Когда меня спрашивают, что больше всего запомнилось из минувшей войны, я всегда отвечаю: битва за Москву».
Осложняла общую обстановку и криминальная ситуация в столице. Преступность в Москве в военное время достигла разрушительных масштабов. Доказано, что в Москву забрасывались диверсионные группы именно для того, чтобы раскачивать ситуацию изнутри. Активизация преступных элементов всячески поощрялась германскими агентами, в том числе за деньги. Кроме того, германские агенты, а также купленные ими «уголовники» во время бомбежек указывали ракетами цели.
В Москве в числе прочих действовала реанимированная банда «попрыгунчиков». Дело в том, что банда, использовавшая точно такой же метод ограбления, весьма эффективно действовала в Петрограде в 1918 году. В сентябре 1941 года в МУР стали поступать сообщения, что в районе Сокольников, Марьиной Рощи и в Черкизове объявились бандиты, которые нападали на одиноких прохожих. Причем одеты были бандиты в белые балахоны и не двигались, а прыгали, поскольку к их ботинкам были остроумно приделаны мощные стальные пружины. Возглавлявший в то время МУР майор К.М. Рудин приказал в трехдневный срок ликвидировать банду. Для выполнения приказа были созданы три оперативные группы. При этом, чтобы бандиты не заметили «подставки», в целях конспирации из зоны оперативно-розыскных мероприятий были отозваны военные и милицейские патрули. Несколько оперативников должны были изображать подвыпивших загулявших прохожих, несущих тяжелые чемоданы.