В значительной степени своей известностью он обязан случаю. Например, тот же Перлин довольно язвительно отзывается о профессиональных и личных способностях Солоника. Он утверждает, что Солоник в действительности был мелким исполнителем. Среди «курганцев», отобранных бывшими сотрудниками ФСБ, были «киллеры», которые по исполнительскому мастерству стояли на голову выше Солоника. По словам Перлина, Солоник в структуре «курганской» группировки был «сявкой». Все принципиальные решения принимались без него, и его мнение ни по одному наиболее важному вопросу не учитывалось. Подтверждается это и тем, что согласно информации, которой располагает Перлин, Солонику никогда не доверялось исполнять тот или иной «заказ» одному, он всегда действовал в составе бригады из четырех человек, правда, довольно часто старшим этой бригады назначался именно он. Перлин убежден, что большинство заказных убийств, которые сегодня приписываются Солонику, в действительности были совершены другими участниками «курганской» преступной группировки. Солоник знал детали их совершения и самовольно приписал «славу» этих преступлений себе. Он мечтал, можно даже сказать, бредил о славе, об известности, и когда, наконец, добился ее, оставшееся ему до смерти время наслаждался ею и грелся в ее лучах.
Один из сыщиков, участвовавших в поимке Солоника, Юрий Плотников, утверждал, как бы дополняя Перлина, что Солоник был крайне осторожен. Он никогда не входил в дом первым, особенно туда, где его должны были ждать. Он всегда посылал вперед кого-нибудь еще, «проверялся». Можно сказать, что у него было просто звериное чутье на опасность. Когда он жил в Москве в доме на Зеленоградской улице, Солоник ни разу не воспользовался лифтом, каждый раз поднимался и спускался только по лестнице, внимательно вслушиваясь в каждый подозрительный шорох. Наверное, исходя из этого вряд ли можно говорить, что он пренебрегал собственной жизнью.
Романтизм вокруг Солоника исчезает, если вспомнить, о каких суммах могла идти речь за каждое совершенное им преступление. Например, в Афинах он арендовал три виллы, стоимость аренды каждой составляла около 5 тыс. американских долларов ежемесячно. При нем всегда были дорогие машины и не менее дорогие женщины. Вероятно, он не был прижимистым человеком, но деньги, безусловно, любил. Я предполагаю, что Солонику по большому счету было все равно, кого ликвидировать, преступного авторитета, или бизнесмена, или просто ставшего неугодным кому-либо человека. Вопрос был лишь в цене. Но люди, которые умело манипулировали Солоником, поняли его главную черту характера — обостренное самолюбие — и на этом умело играли. Наверное, ему льстило, что в газетах то и дело говорилось о таинственном киллере, убивавшем «плохих» бандитов. Сам он себя, естественно, бандитом не считал, но если и считал, то, видимо, «хорошим» бандитом. Вряд ли ему было возможно объяснить, что не бывает бандитов «плохих» или «хороших».
Еще одной важной чертой, позволяющей более подробно охарактеризовать Солоника, был его эгоизм в крайней степени. Если Солоник чего-либо хотел, то это должно было быть ему предоставлено обязательно. Именно поэтому он не мог позволить себе поражений в интимных утехах, и если девушка вдруг отказывалась с ним вступать в сексуальные отношения, он, без всякого сомнения, добивался своего силой. Наиболее наглядно то, о чем я говорю, проявилось в его безмерном желании добиться понравившейся ему модели Светланы Котовой. Солоник не пожалел ни средств, ни времени для того, чтобы заполучить ее к себе в Грецию. Она прилетела в Афины в конце января 1997 года, и он сам ее встречал с цветами. При этом ее дальнейшая судьба Солоника совершенно не волновала, поскольку фактически он ее обманул, пригласив в Афины якобы для проб для дальнейшей работы в модном рекламном агентстве. Как известно, Котова не только разделила судьбу Солоника, но с ней поступили даже еще хуже: в отличие от него ее труп был расчленен и брошен у дороги в чемодане. Лишь благодаря случаю ее тело было найдено и предано земле.
Помогло Солонику в становлении его образа «романтического» убийцы и прозвище, которое он получил, — Александр Македонский. Согласно общепринятой версии, его так стали называть за умение стрелять одновременно с обеих рук. Впрочем, надо отметить, что нигде это умение документально не зафиксировано. Когда именно Солоник получил подобное прозвище, непонятно. Скорее всего, это произошло после его побега из ИТУ № 78/8, когда он попал в лагерь специальной подготовки на территории Казахстана, где готовилось большинство бойцов «курганской» преступной группировки. Следует отметить, что для Солоника полученное прозвище было как нельзя кстати. Вскоре везде он представлялся именно так. Лежа на больничной койке в спецбольнице № 20 с простреленной почкой, Солоник также назвался Александром Македонским. Не знаю, кто именно придумал Солонику указанное прозвище, но парадоксальным образом оно в какой-то степени предопределило его судьбу. Так же, как и Македонский, Солоник мечтал завоевать мир, так же, как и Македонский, он считал, что для этого все средства хороши, так же, как и Македонский, он не терпел поражений и не знал, что означает слово «нельзя», так же, как и Македонский, он любил женщин (впрочем, как уже говорилось, любовь Солоника отличалась большой своеобразностью), так же, как и Македонский, он не смог достичь конечной цели, так же, как Македонский, он погиб не без помощи своих соратников в молодом возрасте. Кроме того, прозвище Солоника предопределило и его последующее местожительство после побега из «Матросской тишины» — Грецию.