Наверное, это звучит забавно, но ничем не примечательная жизнь Юрия Винницкого, который, кроме того, что успешно воевал с фашистами (но практически все мужское население советских людей, включая даже, как известно, заключенных, воевало), а потом сбежал из СССР, но, в общем, прожил обыкновенную рядовую жизнь относительно законопослушного гражданина («относительно» потому, что эмиграция из страны в то время приравнивалась чуть ли не к измене Родине), вряд ли бы у кого вызвала бы хоть какой-нибудь интерес, если бы он не был родным братом Миши Япончика, умершего в расцвете сил и считавшегося самым могущественным преступником Одессы за всю ее историю. Жизнь Мишки была значительно короче, чем у его братьев, но в памяти людей остался он, а не они. Впрочем, оставленная им о себе «память» весьма своеобразна, да и сама фигура Мишки противоречива и не может быть объяснена однобоко. Кроме того, многие его деяния по прошествии лет стали преподноситься (якобы людской молвой, а на самом деле криминальным миром) как исключительно благие, а сам он приобрел чуть ли не ореол мученика.
Отец Мишки Япончика умер в 1921 году, лишь на два года пережив смерть своего самого незаконопослушного сына, а мать — в 1947 году в довольно преклонном возрасте. Жена, точнее говоря, одна из жен Япончика, Циля оставила родителям Мишки маленькую дочь Аду и уехала за границу. В Париже, по слухам, она проживала в шикарных апартаментах, занималась торговыми делами и даже открыла небольшую фабрику по пошиву женского белья. Дочь Япончика Ада, став совершеннолетней, уехала из Одессы и некоторое время проживала в Баку. Чем она занималась и какова ее дальнейшая судьба, мне, к сожалению, неизвестно.
Сам Мишка окончил несколько начальных классов при местной синагоге. Мать мечтала, что сын станет раввином. (Раввин — от арамийского рабин, буквально означает «великий», «значительный», «учитель», в иудаизме это ученое звание, которое присваивается в результате иудейского религиозного образования и дает право преподавать, толковать Тору и быть членом религиозного суда — бейт дин.)
Отец настаивал на продолжении семейного бизнеса — извозопромышленного дела. Из-за указанных противоречий в семье часто возникали
споры и скандалы. «Учеба и дело — две разные вещи», — частенько говаривал Меер-Вольф и заставил Мишку, когда тому только исполнилось 10 лет, бросить учебу и присоединиться к семейному бизнесу. Таким образом, Мишка очень рано начал работать. Причем его работа была достаточно физически тяжела. Отец нисколько не щадил сына, и тому приходилось вкалывать от зари до заката. Однако семейное дело показалось Мишке слишком скучным. Кроме того, он лишился улицы и своих друзей, ему некем было руководить. Он скучал по ним, а они по нему. Несколько раз уличные мальчишки приходили к нему и спрашивали, когда же Мишка к ним вернется. Все это кончилось тем, что в один прекрасный день Мишка взбунтовался против своего, по сути, рабского положения и отказался выходить на работу. Отец недолго думая выгнал его из дома. Впрочем, такое решение родителя было очевидным и его следовало ожидать, поэтому можно утверждать, что Мишка сам ушел из дома, пойдя на открытый конфликт с отцом. Одно время он работал электриком на заводе «Анатра» (Анатра Артур Антонович, 1875–1943, российский предприниматель итальянского происхождения, миллионер, промышленник, один из родоначальников российской авиации), по другим данным, он работал в матрасной мастерской. Скорее всего, он перепробовал несколько специальностей и сменил несколько мест работы.
С другой стороны, он увидел, как живет другая, как он подумал, настоящая Одесса. Он открыл для себя другой мир, в котором царствовали дамы в дорогих платьях и элегантные мужчины во фраках. Он понял, как можно жить, имея достаточное количество денег. Он узнал и полюбил ночную Одессу, с ее дорогими ресторанами и многочисленными соблазнами, его тянуло к ажурным фонарям, необычным фонтанам и опере. Наверное, тогда он уже подумывал о том, как бы он смотрелся рядом со знаменитыми артистами, небрежно угощая их вином и обращаясь к каждому на «ты».