Япончик организовал несколько покушений на Гришина-Алмазова. Однако татарский отряд, составлявший гвардию генерала и поклявшийся ему в личной преданности, успешно отбил все атаки одесских бандитов. Гришин-Алмазов остался цел и невредим.
О том, что Мишка перешел на сторону красных, свидетельствует и следующая история. 12 декабря 1918 года состоялось знаменитое освобождение политзаключенных центральной одесской тюрьмы. В ходе массового митинга, организованного социалистическими партиями и проходившего в городском цирке, большевику Ивану Клименко удалось убедить собравшихся в необходимости разгрома полицейских учреждений. Выйдя из цирка, рабочие, распевая революционные песни, двинулись к Бульварному полицейскому участку, который с ходу был взят штурмом и из которого были освобождены все заключенные. После этого воодушевленные успехом манифестанты двинулись к городской тюрьме. Здесь к ним присоединились люди Мишки Япончика в количестве более четырехсот человек, вооруженные до зубов, во главе со своим предводителем, неуловимым и грозным бандитским королем Одессы. Подручные Мишки взорвали тюремные ворота, чем в значительной степени облегчили задачу митингующим по освобождению своих товарищей, и толпа бросилась во двор. Рабочие во главе с Клименко стали освобождать своих соратников, а люди Япончика — своих. Уже упоминавшийся секретарь одесского Оперативного штаба ВРК Ф. Анулов (Ф. Френкель) вот как описывает развитие событий в дальнейшем: «Вдруг каким-то образом стало известно, что начальник тюрьмы заперся во дворе в тюремном сарае. Толпа хлынула к сараю, обложила его соломой, облила некоторые места керосином и подожгла. Начальник тюрьмы был сожжен живым».
Освобожденные как политзаключенные, так и бандиты были одеты в арестантские робы. Смена одежды была решена людьми Япончика весьма оригинальным образом. Они остановили проходивший мимо трамвай, переполненный пассажирами, под дулами револьверов раздели всех обывателей, и дальше те отправились по своим делам в арестантских одеждах, а бывшие заключенные спокойно удалились в приготовленные им убежища в «цивильном».
Необходимо отметить, что в ходе акции по освобождению арестованных свободу получили видные большевики, среди которых были член областного комитета Н.В. Голубенко, член горкома Н.П. Соболь, матрос Панченко и другие.
Решающую роль в этом освобождении, и это не отрицали большевики, сыграли бандиты Япончика, без которых рабочие вряд ли смогли бы сломать тюремные ворота.
В марте 1919 года распропагандированные большевиками французские моряки решительно отказались воевать против рабоче-крестьянского государства. Командование флотом испугалось бунта и поспешило отвести корабли от Одессы. Фактически Белая армия и Гришин-Алмазов были брошены на произвол судьбы. Более того, поддавшись давлению моряков, французские офицеры издали циркуляр об отстранении Гришина-Алмазова от должности губернатора.
В начале апреля 1919 года Одессу заняли красные. Многие преступные авторитеты того времени тут же сориентировались и стали распространять слухи, что это именно они своими бесконечными экспроприациями ненавистных буржуев помогли Красной армии освободить Одессу. Самое любопытное, что определенная доля истины в этом была. Во всяком случае, примерно такими же методами действовали и сами красные.
Дело в том, что поздней осенью 1918 года в Одессу в соответствии с решением Реввоенсовета был направлен Г.И. Котовский, которому ставилась задача организовать боевую дружину и наносить удары по Белому движению изнутри, грабя наиболее богатых жителей Одессы и убивая офицеров. Свою задачу Котовский успешно выполнял (его отряд насчитывал в разное время от 30 до 40 человек, которых отбирал лично он сам, причем в его подчинение переходили как бывшие уголовники, так и идейные большевики, а также представители царской интеллигенции), сотрудничая в этом и с определенной частью одесских бандитов. Впрочем, Мишка Япончик в число сотрудничавших с Котовским не входил. Более того, некоторые исследователи убеждены, о чем я уже говорил выше, что Котовский весьма пренебрежительно относился к Япончику. Он считал его обыкновенным бандитом, тогда как свою деятельность относил исключительно к революционной форме борьбы, хотя и по форме, и по существу она мало чем отличалась от того, чем занимался Мишка со своими людьми. Однако, как мне представляется, полностью игнорировать Мишку, учитывая, что практически весь уголовный мир и вся предпринимательская деятельность в Одессе замыкались лично на нем, Котовский никак не мог. Котовский сколько угодно мог испытывать личную неприязнь к Япончику, но обойтись без него и без его связей в преступном мире было невозможно. Рискну предположить, поскольку документальных свидетельств по этому поводу мной обнаружено не было, что пути Котовского и Япончика в рассматриваемый период времени не раз пересекались и что во всяком случае они друг другу если не помогали, то и не мешали. Косвенным свидетельством этого является тот факт, что Котовский длительное время скрывался на конспиративной квартире в том самом разгромленном белыми борделе мадам Мозес.