Однако факт остается фактом, в городе упорно ходили слухи, что чуть ли не решающую роль в освобождении Одессы от белых сыграли именно одесские уголовники, которые, естественно, стали при большевиках называть себя революционерами. Все тюремные сроки, отбытые при царизме и при белых, они преподносили как страдание за народ, а свою преступную деятельность стали именовать революционной борьбой в подполье. Может быть, в том числе и поэтому они стали, по выражению Александра Исаевича Солженицина, «социально близкими» новой власти.
Дошло до того, что 18 мая 1919 года в одесских «Известиях» было опубликовано заявление Президиума одесской ЧК: «Контрреволюционеры задались целью подорвать престиж исполнительного органа советской власти ОЧК в рабочих массах и, не брезгуя никакими средствами, распространяют самые нелепые слухи об ответственных работниках ЧК. Одной из последних сенсаций является слух о том, что секретарем Одесской чрезвычайной комиссии якобы состоит небезызвестный Одессе грабитель МишкаЯпонец. Президиум Одесской чрезвычайной комиссии доводит до сведения рабочих города Одессы, что секретарь ОЧК Михаил — партийный подпольный работник, назначенный Исполкомом, ничего общего с Мишкой Японцем не имеет. Председатель ОЧК Онищенко».
Скорее всего, вышеприведенный документ свидетельствует о том, что пришедшие в Одессе к власти большевики сначала хотели полностью отмежеваться от известного грабителя и забыть как страшный сон то непродолжительное время, когда они вынуждены были так или иначе с ним сотрудничать. Способствовало этому и то, что в городе постоянно муссировались слухи о том, что Мишка или является, или вот-вот будет назначен едва ли не членом Одесского исполкома большевиков. Думаю, что эти слухи распускали как раз люди Япончика, а сам он, как показали дальнейшие события, был совсем не прочь действительно перейти на официальную службу к большевикам.
В ответ на приведенную выше публикацию, видимо, заподозрив, что представители новой власти хотят от него избавиться или как минимум приуменьшить его влияние в городе, Мишка распространил сразу в нескольких центральных газетах Одессы свое собственное заявление, так сказать, открытое письмо, в котором утверждал, что ни один представитель пролетариата и беднейшего крестьянства не был им обижен: «Что же касается буржуазии, то если мною и предпринимались активные действия против нее, то этого, я думаю, никто из рабочих и крестьян не поставит мне в вину. Потому что буржуазия, привыкшая грабить бедняков, сделала меня грабителем ея, но именем такого грабителя я горжусь, и покудо моя голова на плечах, для капиталистов и врагов народа буду грозой. Моисей Винницкий под кличкой Мишка Японец».
Такой пример открытой публичной полемики был характерен для того времени и весьма любопытен применительно к отношениям Япончика с большевиками.
Мишка понимал, что в Одессе без его услуг большевики в ближайшее время обойтись не смогут, и пытался подороже и с перспективой для себя на будущее их продать. Подтверждение вышесказанного следует из секретного доклада одного из лидеров одесских большевиков Софьи Соколовской, писавшей в Москву в Центральный комитет: «Одесский пролетариат — это бандиты-спекулянты, гниль… возможно, что мы попадем в самое отчаянное положение, накануне падения Одессы останемся без средств, а в Одессе без денег революция не двигается ни на шаг и, пожалуй, под грохот боя с нашими войсками будет классически безмолвствовать».