То есть все эти романтические поступки к Леньке Пантелееву никакого отношения не имели.
Несомненно, что все вышеизложенное придавало Леньке черты романтического героя, которые подогревались многочисленными слухами о неком благородстве бандита. Например, утверждалось, что он грабил только богатых, а в отношении бедных, которых он случайно задерживал (он или кто-либо из его шайки), он не только не совершал преступления, а, наоборот, сам давал деньги. После нескольких громких налетов, о которых сообщили газеты, едва ли не все ограбления, совершаемые в Петрограде, стали приписываться Леньке. Скорее всего, некоторые бандиты, воспользовавшись общей сумятицей, начали работать «под Леньку», и надо сказать, что это продолжалось довольно долго. Именно поэтому в настоящее время довольно трудно разобраться, какие ограбления были совершены Пантелеевым, а какие ему приписываются. Самое же интересное заключается даже не в этом, а в том, что Ленька не только не протестовал против этих слухов, но даже в некоторой степени их усиленно подогревал.
Создавалось впечатление, что он во что бы то ни стало стремился стать олицетворением бандитизма в Петрограде.
Ленька, по-видимому, действительно был романтической натурой, однако романтические черты в нем удивительным образом перемежались с хладнокровным и жестоким преступником и убийцей. Например, по ходу дела банда Леньки не только грабила квартиры богачей, но и не гнушалась обычным уличным «гоп-стопом»: раздевала прохожих — «гоп-стоп, четыре сбоку — ваших нет, гоните шубку и “шмеля” (кошелек)».
После нескольких громких ограблений Ленька исчез из поля зрения милиционеров и агентов ГПУ.
До лета 1922 года о нем практически ничего не было слышно. Я полагаю, что, скорее всего, его серьезным образом в это время никто не искал. Два ограбления, совершенные им в марте, были каплей в море разгула преступности в городе.
Сам Ленька в этот период времени, как позже он сам признался, целыми днями сидел дома на одной из своих «хаз» (конспиративных квартир) у одной из своих многочисленных знакомых девчонок, играл на гитаре и пил пиво.
Однако летом 1922 года произошло событие, которое кардинальным образом повернуло судьбу Пантелеева.
В один из жарких дней начала лета 1922 года бывший коллега Пантелеева по ЧК Васильев, проезжая на трамвае по маршруту № 9 на Загородном проспекте, встретил в вагоне Леньку. Оба узнали друг друга. Васильев был проинформирован, что Пантелеева ищет уголовный розыск за совершение ряда разбойных нападений, и, сунув руку в карман, где был револьвер, двинулся в его сторону. Увидев это, Ленька соскочил с трамвая на ходу и бросился бежать. Не раздумывая, Васильев кинулся в погоню и даже в какой-то момент догнал его, ухватившись за тужурку Леньки. Ленька вырвался и юркнул в проходной двор. На его беду это оказался проходной двор, который вел прямиком к Государственному банку. Васильев стал кричать изо всех сил: «Держите его!» В ответ Ленька на бегу произвел два выстрела из револьвера в Васильева, но не попал. Однако крики и звуки выстрелов привлекли внимание сотрудников охраны Госбанка. Один из них, а именно начальник охраны Госбанка Б.Г. Чмутов, выскочил на улицу и бросился наперерез Леньке. К этому моменту тот уже выбежал на набережную Фонтанки, и путь ему преграждал только Чмутов. Ленька, не останавливаясь, двумя выстрелами расстрелял его практически в упор и скрылся в одном из переулков. Чмутов упал замертво, обе полученные раны оказались смертельными, и он умер буквально мгновенно. Васильев остановился над телом Чмутова, и Леньке удалось скрыться. Надо сказать, что скорострельность и точность стрельбы Леньки была поразительной. Оставалось лишь недоумевать, почему он не попал в Васильева. Одно из предположений, которое по этому поводу выдвигалось, заключалось в том, что он не хотел его убивать. Более того, согласно этой версии, он не хотел убивать и Чмутова, но в противном случае его просто арестовали бы, что, конечно, не входило в Ленькины планы.
Так или иначе, но убийство Чмутова буквально всколыхнуло общественность Петрограда. Уголовный розыск был мобилизован на поимку Пантелеева. Видимо, испугавшись такого широкого резонанса, некоторые наиболее нестойкие Ленькины соратники поспешили его предать, надеясь за это получить снисхождение от милиционеров и чекистов. Так, упоминавшийся мной Вольман принес заявление в уголовный розыск о том, что Пантелеев скрывается в доме 8 по Эртелеву переулку в квартире у своей сожительницы. Сотрудники уголовного розыска немедленно прибыли по указанному адресу и произвели в квартире тщательный обыск, который, впрочем, не дал никаких результатов. После обыска милиционеры задержали одну из сожительниц Леньки Валентину Цветкову, а также того же Вольмана. Его арест, скорее всего, был обусловлен мерами безопасности, касающимися прежде всего него самого, поскольку милиционеры справедливо полагали, что либо Ленька, либо его наиболее приближенные сподвижники могли отомстить Вольману. Впрочем, то, что Вольман был арестован, сыграло на руку самому Леньке, так как другие нестойкие члены банды наглядно убедились в том, к чему может привести предательство: если Ленька не убьет, значит, чекисты или милиционеры арестуют. Сам Вольман, между прочим, был законченным кокаинистом, или, как сказали бы сейчас, наркоманом. При этом он им же еще и приторговывал, так что его арест, обусловленный мерами безопасности, вскоре превратился во вполне реальное заключение. Кстати, после обыска на указанной квартире была оставлена засада на Леньку, но, воспользовавшись нерасторопностью милиционеров. Цветковой вскоре удалось сбежать. Нет сомнений, что она сумела предупредить Леньку о грозящей ему опасности и тот в приготовленную для него ловушку не попался.