Между тем арест Цветковой и Вольмана дал уголовному розыску адреса еще двух квартир, в которых мог скрываться Пантелеев. Немедленно были произведены дальнейшие аресты других сожительниц Пантелеева. Кольцо вокруг Пантелеева стало неумолимо сжиматься. Впрочем, обо всех действиях сотрудников уголовного розыска ему неведомым образом становилось известно, и он постоянно ускользал из их ловко расставленных сетей.
Надо сказать, что в питерском уголовном розыске остались работать старые опытные сыщики. Среди них следует назвать бывшего начальника сыскной полиции Андрея Кирпичникова, а также Сергея Корнева и Андрея Горина. Именно они обучили оперативному мастерству знаменитого Ивана Бодунова (прототипа литературного героя — Ивана Лапшина, фильм про которого снял режиссер Алексей Герман, сын автора рассказов о Лапшине — Юрия Германа), Сергея Кондратьева (прототипа героя из телесериала «Рожденная революцией» — Николая Кондратьева), Михаила Суббоча.
26 июня 1922 года Пантелеев совершил новое ограбление. На этот раз его жертвой стал врач по фамилии Левин, проживавший по адресу: Большой проспект Петроградской стороны, дом 29. Причем ограбление было совершено по наводке племянника доктора по фамилии Раев. Впрочем, с самого начала ограбление пошло не по тщательно продуманному сценарию, хотя сначала все складывалось для Леньки удачно. В квартиру Левина грабители проникли под видом его пациентов. Сначала пришел один грабитель, переодетый матросом. Его впустили. Затем пришли еще два матроса. Немного удивившись такому наплыву больных, Левин попросил обождать двух вновь прибывших матросов в прихожей, а сам удалился в кабинет с первым пациентом. Двое оставленных в прихожей больных тут же ворвались к нему и, приставив к его груди револьверы, грозно крикнули: «Руки вверх, ни звука, а не то — смерть!» Левин мгновенно был связан по рукам и ногам. Ленька со своими подручными, поскольку это были именно они, занялись поисками ценностей, как вдруг в дверь раздался звонок. Немного растерявшиеся бандиты все же открыли дверь. Оказалось, что вернулась жена доктора, которая ходила за продуктами. Она также была связана и брошена в ванную комнату. Рот ей закрыли кляпом. Однако через короткий отрезок времени вновь раздался звонок в дверь. Бандиты, соблюдая меры предосторожности, опять впустили в квартиру непрошеных гостей. На этот раз к Левину заглянула его соседка, которой потребовалась то ли соль, то ли сахар. Грабители ее также связали и уложили рядом с женой доктора. Мешали ограблению и постоянные телефонные звонки. Налетчики, изображая прислугу, вынуждены были отвечать, что доктора нет дома и когда он придет, им неизвестно. Разгром квартиры доктора Левина продолжался более двух часов. При этом найти что-либо по-настоящему ценное им так и не удалось. Мало того, большую часть награбленного получил в соответствии с предварительным уговором Раев. Ленька считал, что Раев поступил с ним нечестно, но поделать ничего не мог.
Поскольку ограбление Левина не принесло больших денег, Ленька был вынужден вскоре вновь «идти на дело». 9 июля 1922 года был ограблен ювелир Аникиев. Его квартира располагалась по Чернышевскому переулку, дом 18. К Аникиеву Ленька со своей бандой пришел под видом агентов ГПУ и даже предъявил поддельный ордер на обыск. Аникиеву Ленька объявил, что тот подозревается в незаконном хранении золотой валюты и связях с родственниками, эмигрировавшими за границу. И если по первому пункту у Аникиева еще могли возникнуть сомнения, так как ценности чекистами у него уже изымались, то по поводу второго пункта он был если и не согласен с прибывшими, зато во всяком случае уверен в их правоте. Видимо, в какой-то момент он даже вспомнил настоятельные советы его родственников уезжать вместе с ними за границу. После этого был произведен тщательный обыск и найденные деньги и ценности были объявлены конфискованными. Для соблюдения всех формальностей Пантелеев даже составил протокол, благо за время работы в ЧК он научился это делать довольно быстро и качественно, не придерешься. Копию протокола, как было положено, Пантелеев вручил Аникиеву. Возникает, конечно, вопрос, каким образом в руки Пантелеева попали бланки документов на обыск. Но ответ на него, или, точнее говоря, одна из возможных версий ответа, будет мной дана ниже. Между прочим, сам факт ограбления Аникиева выявился совершенно случайно. Дело в том, что ордер на производство обыска был выписан на имя Алексея Георгиевича Тимофеева, а в протоколе Пантелеев, видимо, перепутав то имя, на которое он сам же выписывал ордер, расписался как Николай Тимофеев. Внимательно изучив документы, Аникиев после долгих колебаний все-таки решил обратиться в ГПУ за разъяснениями, тем более что подозрения, высказанные мнимыми агентами ГПУ, особенно, как я уже говорил, в части, касающейся незаконного хранения ценностей, в значительной степени были надуманными. В ГПУ, куда пришел Аникиев, скоро выяснилось, что никакой Тимофеев у них не числился и никто ордер на обыск в его квартире не выписывал. По приметам, которые сумел вспомнить Аникиев, было установлено, что его ограбил Пантелеев.