— Стреляй, говорю!
— Куда, куда стрелять?! Разве тут выстрелишь! — кричал в раздражении Джуманияз. — Среди всех этих кустов… — Снова вскинул ружье вслед мелькнувшему позади сваленных веток зайцу. — За ним, за ним следом езжай!
С хрустом ломая ветви, грузовик рванулся вперед. Заяц кинулся в сторону далеко протянувшегося солончака, в свете фар казалось, будто там выпал снег. Другой шофер побоялся бы ехать на солончак, по хорошо знающий эти места Акджик мастерски вел машину — ни барханы, ни солончаки ему были нипочем.
— Куда же он подевался? — сердито проворчал Джуманияз.
Машина, оставляя на солончаке глубокий чернеющий след, еле ползла вперед.
— Как бы не застрять нам. Давайте вернемся, — озабоченно предложил Юсуп и погасил фару.
— Это тебе не колхозный ишак, на котором в коровьей лепешке застрянешь, — Акджик засмеялся, довольный своей выдумкой.
Снова перед фарами выскочил заяц, запрыгал по веткам, уходя в сторону кустарников.
— Прожектор зажги! — заорал Джуманияз, словно у него сердце вот-вот лопнет.
Байджан выхватил фару из рук младшего брата, включил свет, повел лучом — все увидели зайца. Тут уж сам Байджан закричал:
— Стреляй!
— Стреляй же! — Акджик вроде даже зубами заскрежетал.
— Ах-хей! — Джуманияз отшвырнул ружье, выругался.
— Ишаки! Чего же вы не стреляете! — заорал во все горло Акджик, резко нажав на тормоз.
— Ушел! — Байджаи досадливо хлопнул себя по колену.
Когда Акджик затормозил, Джуманияз не удержался на ногах, сильно ударился о борт, но, похоже, не почувствовал боли, сверкая глазами, смотрел вслед убегавшему зайцу и ругался не переставая.
— Проклятье! После первого выстрела забыл снова зарядить ружье!
Сначала Байджан затрясся в смехе, потом и все остальные присоединились.
Пастух забрал у Джуманияза ружье, сунул в руки фару:
— Хоть ты и завфермой, становись в очередь.
— Но я ведь даже не выстрелил.
— Конечно, и не выстрелишь, если не зарядишь.
Грузовик снова пошел вперед, теперь к зарослям кустарников.
— Ах ты, проклятый Акджик, ты убьешь человека в этой своей машине!
— Если ты так стреляешь, мы так водим машину!
— Этот проклятый ушастый опозорил меня — в жизни подобного не случалось! — ворчал Джуманияз. Повел лучом прожектора — под кустами вновь показались заячьи уши.
Байджан выстрелил.
Заяц, подпрыгнув, растянулся на песке.
— Хоть и опозорил зава, зато чабан лицом в грязь не ударил! В честь такого случая мы этого ушастого здесь же освежуем и зажарим! — Байджан хоть и не был хвастуном от природы, однако, как истый охотник, не мог не похвалиться.
— Молодец, Байджан-акга! — Акджик вылез из кабины, стал собирать лежащие на песке ветки саксаула.
Джуманияз, не ободрав тушки зайца, а только вынув внутренности, посыпал внутри мясо солью и перцем, положил лук и чеснок, завернул все в газету и закопал под горящие угли.
— Я еще никогда не видел, чтобы так готовили зайца, — поразился Юсуп.
— Сейчас попробуешь — на всю жизнь запомнишь, — пообещал Джуманияз, сгребая поверх жарящегося трофея остаток углей.
И правда — зайчатина получилась отменной.
И снова грузовик с охотниками несся по пустыне.
Поднялись на огромный бархан — и тут вдруг в свете фар показался старик на ишаке.
— Акга-джан, не упускай, самая интересная охота начинается, — расхохотался Акджик. Высунув голову из кабины, он помахал рукой. Возле старика Акджик затормозил.
Старик, повернув голову, спокойно кивнул:
— Салам алейкум, амаплыклы? Все здоровы?
— Ест, мы сами себе принадлежим! — расхохотался Акджик.
— Ее произноси столь заносчивых слов, сынок, вы все принадлежите земле.
— Ты, ага, хоть приятные вещи говори, раз уж встретился нам! — попросил Джуманияз, задетый столь мрачным наломинанием.
— Разве я сказал неправду? Ведь жизнь так и устроена: человек, делая первый шаг, не замечает, что движется прямо к могиле. Он думает, что вступает в райские сады, но нет: в итоге все приходят на кладбище.
— Яшули, просим вас, или помолчите, или говорите что-нибудь хорошее.
— Как ни люби тепло, нельзя всегда умываться теплой водой. Что кожа человека, что нрав — одинаково портятся от теплого, иногда и холодное не помешает.
— Яшули, вы так говорите о жизни, будто все о ней знаете. Кто вы?
— Я Хыдыр Ата![2]
— Ха-ха-ха! Он — Хыдыр Ата?
— Эх, хо-о-о, тоже мне нашелся Хыдыр Ата! А мы-то думаем, встретили старичка из сказки о Бо-венджике[7],— хлопал себя по коленям, смеясь, Акджик.