Справедливости ради стоит сказать, что до этого момента я никогда не был настолько близко знаком с представителями правопорядка. Честно говоря, никогда и не стремился быть удостоенным такой чести.
Я лежу на лобовом и только понемногу начинаю одуплять, что со мной происходит. Сука, и как же я, блядь, попал в такую передрягу?! Я поворачиваю голову в сторону трассы и смотрю, как мимо меня пролетают с бешеной скоростью автомобили. Дело происходит где-то недалеко от МКАДа, и поэтому любители быстрой и не очень езды, только учуяв легкий привкус свободы, словно акула кровь, понавдавили гашетки в пол.
Затем я вспоминаю, что буквально вчера был у Тёмы на даче и явно баловался там чем-то порицаемым. Даже не то что баловался, а вполне себе нарушал рамки дозволенного. Черт возьми, хоть бы Тёма на прощание не решил отблагодарить меня и не впихнул мне кусочек куда-нибудь между делом. Я же знаю его великодушие. И почему великодушием всегда называют нечто исключительно во благо? Хотя, впрочем, какая разница, даже если у меня ничего не найдут, мне же все одно могут запросто что-нибудь подкинуть. Наслышан уже.
Бля, как же больно наручники давят, сука! Руки даже начали слегка онемевать.
– Командир, да я чист, за душой из грехов только похоть. Можно вас попросить слегка ослабить железки?
– Ага, ща. Ты что ж, гад, не остановился, когда тебе махнули?
– Да я не видел, на обгоне был. Говорил же уже.
– Ну да, пошли, сейчас все объяснишь.
Наряд заканчивает шмон, и парень в форме, с которым я разговаривал, берет меня одной рукой за наручники, другой за плечо и ведет к ближайшей машине ДПС. Открывает заднюю дверцу и с силой впихивает меня внутрь. С застегнутыми за спиной руками я не сразу группируюсь и больно задеваю головой крышу автомобиля, выругавшись про себя.
Дверца захлопывается, и я оказываюсь в беленьком кожаном салоне новенького мерседеса, выкупленного государством у немецкого автоконцерна и стилизованного под искренние и честные коррупционные аппетиты доблестных сотрудников дорожной патрульной службы.
Дверца напротив открывается, и со мной рядом садится, очевидно, кто-то главный.
– Старший уполномоченный, капитан Соколов. Ну что, нарушаем?
– Я… эээ… да я…
– По всей Москве сейчас проводится спецзадание РЭД на отлов нетрезвых водителей. Вы в курсе, что по нашему законодательству находиться за рулем в нетрезвом состоянии запрещено, и это строго преследуется по закону, вплоть до лишения свободы сроком на пять лет?
– Да я не нарушал, я трезвый. Просто не увидел, что вы мне показывали, я на обгоне был. А после уже произошло вот, что произошло.
– Ну, это мы сейчас проверим.
– Что проверим?
– Поедем на проверку ваших анализов. Пописать в баночку придется. Значит, вы не в курсе. К слову сказать, невыполнение просьбы сотрудника полиции остановить автотранспорт косвенно делает вас умышленно уклоняющимся от проверки, что дает нам право подозревать вас в совершении административных или уголовных преступлений.
– Да я ж вам говорю, как обстояло дело! Я просто не увидел вашего знака!
– Вы употребляли недавно какие-либо наркотические средства?
Я задумываюсь на мгновение, отвожу взгляд в сторону и, стараясь вложить как можно больше уверенности в голос, произношу «нет».
– А вы себя в зеркало видели? – спрашивает меня этот большещекий борец за справедливость.
Я перевожу взгляд с него на отражение в дверном стекле, из которого на меня смотрит какой-то побледневший мертвяк с испариной на лбу. Я понимаю, что мои губы при разговоре все это время немножко дрожали.
– Теперь увидел. Но это нормальная реакция нервной системы, когда на тебя надевают кандалы. У меня ж не каждый день такой праздник!
– Возможно, а еще очень возможно, что это реакция организма на какое-нибудь психотропное средство типа спайсов и им подобных. Так что проследуем с вами сейчас на медицинский осмотр, и там все выяснится.
Он открывает дверцу и выходит. Затем меня тоже заставляют вылезти из автомобиля. Я понимаю, что практически не чувствую ладоней, настолько сильно перетянуты сосуды.
Меня держит одной рукой тот самый блюститель правопорядка, с которым я уже общался. К нам подходит капитан и сообщает:
– Ну что, значит сейчас его в лабораторию на анализы, по результатам сообщишь.