После формулирования для себя этих незыблемых правил ко мне приходит осознание, что я опять нажрался, потому что не смог иначе, и буду вновь себя ненавидеть за это весь оставшийся день.
Часы доходят до семи вечера, я потихоньку выползаю из ванной и начинаю приводить себя в порядок, чтобы успеть прийти на встречу, которая совершенно невольно выпала мне сегодня…
Я захожу в башню «Империя», прохожу к лифту, поднимаюсь на пятьдесят седьмой этаж. Милая метрдотель заботливо выуживает из меня нужную информацию и доводит до столика. За столом собралась святая троица.
Даня, в прошлом одноклассник, чей телефон я случайным образом не стер из своих контактов. Ему двадцать четыре года, он очень хорошо знает английский язык, очень хорошо знает, что надо делать, и при этом до сих пор живет с родителями и каждый раз при нашей встрече хуесосит текущее положение вещей в нашей необъятной. Казалось бы, чего тебе стоит что-то изменить в своей жизни, если для тебя все так очевидно? Но нет. Боязнь неизвестного оказывается сильнее ненависти к родному, неизменному статусу-кво.
Напротив сидит Рома, знакомый с прошлых лет, с кем мы вместе ходили на курсы и абсолютно случайно синхронно табачили на переменах между парами, общаясь на общем языке неопределившейся молодежи. Рома не меньше Дани ненавидит текущее положение вещей в стране и никогда не преминет весьма красноречиво обосрать какую-нибудь из существующих внутренних государственных инициатив. Рома недавно расстался со своей девушкой, аленьким цветочком, с которой был вместе несколько лет, просто потому что он почувствовал, что либеральные ценности переполнили его и он явно хочет поебывать кого-нибудь параллельно. Но все-таки морально этические ценности, залитые ему буквально с молоком матери, не дают спокойно вспоминать об этом расставании. Поэтому он всего лишь в два раза сильнее, чем Даня, хуесосит текущее положение вещей в стране. У него черный подержанный лексус за лям с небольшим – подарок бати, заработавшим в период перестройки неплохой капитал, но его амбиций это нисколько не умаляет.
Третьим за столом я вижу Ваню, нашего общего знакомого из детства. Про Ваню я особо ничего не знаю, помню только, что мы уже несколько лет друг друга не видели, но, зная общий настрой остальных, почти уверен, что хвалебных речей о проистекающей кругом действительности от него услышать тоже особо не придется.
Таким все и представляется, повестка дня на ближайший час задана, и я ожидаю услышать что-нибудь новенькое.
Вообще, все, что касается любви или ненависти к своей собственной стране, родившей, вскормившей и воспитавшей тебя, у меня формулируется в одном простом предложении: «Если ты думаешь, что где-то проще, то почему ты до сих пор не там?». Знаете, из всех утюгов ведь остопиздила эта фраза «хорошо там, где нас нет». Но глупые люди почему-то не задумываются на этот счет. Нашему человеку проще порассуждать на тему поганости власти, бесчестия чиновников, беспросветности будущего и обосрать вообще все что можно, только не себя. Но набраться смелости, подойти к зеркалу и сказать «сам мудак» – на это у него не хватает мозгов.
Ведь так просто найти причину всех своих бед в самом себе, но наше избалованное советами население особо сильно не изменилось за последнюю четверть века. Все то же хамство, глупость, разгильдяйство и раболепие только уже совершенно на другом качественном уровне. Бесплатное образование в школе и ВУЗе получено, но вся эта гниль все еще не выветрилась из рабского крестьянского сознания. Появились лишь те, кто почему-то бросаются искать грань дозволенного государством сквернословия, потом удивляясь, что они ее все-таки нашли. Бедные оголтелые оппозиционеры лишь только провоцируют и без того бурно развитую эмиграцию лучших умов.
Я здороваюсь со всеми открыто и вежливо. Естественно, эта грязь вываливается наружу, и я, естественно, не удивлен этому.
– Дань, – продолжает Рома при мне свою тираду, разделяя общие настроения своего собеседника, – на днях прикрыли стопхамовцев, слышал? Лошары просто.
– А че? Ну, они делают, конечно, незаконную и бесящую хуйню, но в целом делают ведь шоу, почему бы и нет.
– Ну, шоу да, но тут эта история с моим батей произошла, прикинь? Буквально на днях он припарковался на проспекте. Они его обступили, наклеили наклейку, сняли на видео, еще и видео выложили. Ну, то есть совсем ебанутые.
Тут я понимаю, что семейное самолюбие Ромы (как, в общем-то, и любого человека на его месте) нехило так задето. Трудно ведь признать очевидные вещи.