Я выдерживаю некоторую паузу, после произношу:
– Я вас услышал, Вячеслав Викторович. В понедельник дам ответ.
Я поднимаюсь из-за стола и уверенным шагом выхожу из кабинета.
Я беру паузу, спускаюсь вниз к выходу и поэтапно выкуриваю две сигареты подряд. Чувствую легкое перенапряжение и мощнейшую концентрацию на услышанном. Пока проходят минуты с зажатой в пальцах сигаретой и активно циркулирующим дымом в моих легких, я тщательно обдумываю все услышанное и, как обычно это бывает, пытаюсь прийти по горячим следам к наиболее верному решению в данной ситуации. Но ничего не получается: предлагаемые изменения в жизни слишком кардинальны, чтобы можно было их быстро переварить и сделать вывод.
Я поднимаюсь к себе, вваливаюсь в кабинет и падаю за рабочий стол. Нахожу в себе силы вынырнуть из этого ощущения одержимости текущими делами, опрокидываюсь на спинку офисного кресла и опираюсь затылком о стену. Почти мгновенно чувство бессилия, сменяющее усталость, завладевает мной, и в эти секунды я думаю, что, наверное, самым обидным в жизни будет тот момент, когда спустя долгие годы упертого ебашилова с преследованием всех мыслимых и немыслимых целей, придуманных человеческим разумом, тебя вдруг осенит – кажется, вот она, точка невозврата. Ты уже выжил из себя все самые сочные годы. Но вдруг оказывается, что ты даже не можешь оценить, чего ты достиг, потому что в пути растерял все свои добродетели, стер все свои внутренние рецепторы успеха. Стоило ли оно того? Да и достиг ли ты чего-то вообще? Это даже неприятнее, чем понять, что ты проиграл. Хотя в любом случае будет пустота, одна другой глубже. И я понимаю, что то, что происходит сейчас в моей жизни, неизбежно. Этого не миновать всем взрослым, когда они затевают эту циничную игру. Цинизм, он как рак – узнаешь о нем, когда уже поздно, да и не слышал, чтобы от него излечивались на последней стадии.
Во мне происходит переломный момент. Когда жизнь все-таки вынуждает тебя задуматься о ней, провести кардинальный анализ твоего состояния, в которое ты себя погрузил на текущий момент, результатов, к которым ты пришел, людей, которыми ты окружил себя, и проектов, которые ты затеял. Это довольно сильно бьет по моей психике, даже глаз нервно дергается.
Я понимаю, что мне надо выйти. Я встаю со своего кресла, как будто все по плану, медленно иду в уборную. По дороге сворачиваю к выходу из офиса. Через несколько мгновений и пролетов я нахожу укромный уголок на другом этаже пожарной лестницы, которую какой-то хороший человек (явно по распиздяйству) оставил открытой. Сбоку от пролетов стоит прижатый к стене офисный стол. Я почему-то машинально сажусь на него. Мой поступок кажется мне совершенно естественным. Любой человек, находящийся в неопределенном состоянии духа, просто обязан сесть на спизженный откуда-то и поставленный на пожарную лестницу стол в офисном здании. Прекрасное решение всех проблем.
Как ни странно, мне становится немного легче, особенно когда я нащупываю у себя в подкладке пиджака завалявшуюся электронную сигарету и закуриваю. Атмосфера вокруг меня заполняется паром, а мой организм – никотином.
Меня коробит всего напрочь. Остатки былой инфантильности, бешеный цинизм, доведенный до абсолютизма, просто пожирают меня изнутри, и все это вкупе со всем опытом, который мне удалось впитать в себя за все эти недолгие двадцать пять лет. Мне хочется бешено орать, смеяться и реветь одновременно. Степень накатившего эмоционального исступления начинает зашкаливать. Меня передергивает от всего того, что со мной происходит.
Еще секунды я смотрю в одну точку, затем меня пробивает на истошный плач с нескончаемым десятиминутным градом из глаз. Лицо каким-то механическим образом оживляется и скукоживается, брови хмурятся, уголки рта не в силах стоять на одном месте. Ручьи струятся из глаз, я хлюпаю и шмыгаю носом – меня натурально разрывает от горечи. При этом я слышу, что несколькими пролетам выше кто-то негромко разговаривает, видимо, наперекор правилам выйдя покурить. Но мне на это абсолютно похуй. Меня скручивает всего от конвульсий и позывов моей все еще разлагающейся совести.