Вот так эта эпоха нового цинизма и работает. Любая личность, сколь бы чистой, цельной, принципиальной и убежденной она ни была, все равно волею судеб оказывается лицом к лицу с правдой сегодняшнего дня. И вынуждена так или иначе приспосабливаться к этим реалиям, какими бы суровыми и бездуховными они ни были. Эти жернова все равно вытачивают из тебя нужного солдата этой половой борьбы, оставляя неизгладимый след, в то время как последние романтики умирают.
Вот так я и пришел к тому, что во всем цивилизованном мире сейчас и в моей стране в частности происходит глубочайший кризис отношений между мужчиной и женщиной. Как же хуево, что я оказался тем самым человеком, которому нужно было все это понять. Как ни странно, все эти умозаключения лишь только усиливают потенцию.
Пока все эти мысли мелькают у меня в голове, свеженький механический монстр из ближайшего автопарка, созданный по последнему слову европейского стандарта, подкатывает к остановке, блестя отскобленными окнами и тихо шурша шинами.
Я, шатаясь, ныряю внутрь и нахожу местечко где-то в хвосте. Центральная автобусная остановка, спасая основной денежный ресурс многих неудачливых неромантиков, остается далеко позади, а меня засасывает будущее. В наушниках начинает играть свеженькая песня Sirotkin:
«В этих городах
Мы могли бы стать
Выше домов.
Выходи, идем
Дышать огнем,
Все вокруг горит.
Эти города
Могут нам отдать
Все, что возьмем.
Выбери наряд,
Пробуй все подряд.
Бьется внутри
Белым птенцом
Сила твоя в нем».
По закону жанра я вновь оказываюсь наедине с собой, и меня начинают одолевать мысли, как самый опасный и неизлечимый вирус. Я в который раз размышляю о том, кто я в этой жизни, почему я нахожусь сейчас именно здесь, наполненный градусом и в то же время опустошенный. Я лечу навстречу неизвестности, так и не найдя способ рассеять эту энтропию, изничтожить эту неизвестность, собрать этот пазл под названием «собственная жизнь».
Я так долго пытался разобраться в своей жизни, но в итоге так ни черта и не разобрался. Единственное, что я уяснил, – жить становится не интересно, когда знаешь ответ практически на любой важный вопрос.
Я пытаюсь порадоваться тому, что сейчас я не безработный, что есть люди, которым я не безразличен, что в моей жизни есть смысл, что бы там не говорил Шнуров в интервью Дудю. А алкоголь – это всего лишь способ преобразить свою жизнь, сделать ее чуть менее мерзкой.
Эта девчонка наверняка ведь поехала трахаться, только с кем-то другим. Все ведь хотят трахаться. Только вот сегодня я уже не впервой буду иметь сношения со своим мозгом.
Нажимаю большим пальцем кнопку питания китайского айфона, чтобы заглянуть в инфосферу, и вижу непрочитанное сообщение в мессенджере. Пишет Катя: «Привет, как твои дела? Вчера вспоминала о тебе, давненько не виделись. Не хочешь встретиться на днях?». Мой палец замирает над клавиатурой телефона, пытаясь найти несуществующие буквы, которые позволят составить то самое предложение, которое я так хочу ей сказать, но которого сам еще не сформулировал. Мне безумно хочется сказать ей, что, конечно же, я очень хочу встретиться с ней и отдал бы все свое оставшееся время, лишь бы хотя бы годик прожить с ней счастливой жизнью: просыпаться в обнимку по выходным, заниматься утренним вялым сексом с жесточайшей эрекцией, готовить сырники со сгущенкой, покупать иногда букеты тюльпанов и просить оборачивать их обычной крафтовой бумагой, чтобы потом дарить ей. Жить только ради того, чтобы делать ее счастливой, чтобы во всем этом был хоть какой-то смысл. Таково мое абсолютно эгоистичное желание быть счастливым, обрести смысл существования ради чего-то, а точнее кого-то. Но мне так и не удается нащупать эпителием те самые буквы несуществующего алфавита.