В Посольском приказе решили проверить сведения казачьей отписки, расспросили атамана и казаков, привезших ее, и специально отправили за «вестями» людей на Дон. Так были выяснены некоторые важные детали азовского взятия. Казаки стояли под Азовом девять недель, помогло им взять казавшуюся неприступной крепость хорошее умение пользоваться подкопами (оно пригодится им затем еще при обороне Азова), ну и, конечно, их безудержная храбрость, родная сестра казачьей жестокости. «Как подкоп взорвало, и они в то ж время приступили к городу со всех сторон с лесницами и в город вошли и азовцев побили всех». Азовский паша и многие другие знатные люди умерли от ран. Впрочем, подобная участь постигла не всех. Как настоящие воины, казаки умели ценить чужую доблесть, и небольшой турецкий отряд в 30–50 человек, в течение двух недель оборонявший последнюю башню Азовской крепости, был отпущен в Крым.
Уже в этих первых известиях заметно, что казаки пытались представить свою борьбу с врагом, угрожавшим их жизни на Дону, как защиту всего христианства от «басурман». Их поход начался после Пасхи, на Светлой неделе. В самом Азове казаки расправились только с «азовскими людьми», то есть с иноверными подданными Турции, оставив в живых греков-христиан. Объясняя причину, по которой они действовали без царского указа, казаки говорили, что пришли в Азов спасти христианских пленных, вняв их мольбам. Этот аргумент не мог не тронуть душу православного царя Михаила Федоровича.
3 декабря 1637 года в Москву была доставлена еще одна отписка казаков с более развернутым объяснением и «идеологическим» обоснованием своих действий. Казаки хотели «Азов город взяти, и в нем утвердити по прежнему наша крестьянская вера». Вот как изображена была осада крепости: «И стоя, государь, под ним восемь недель, многие умыслы нат тем городом Азовом умышляли. И башни многие и стены ис пушек порозбивали. И окопались, государь, около всего града, и подкоп подводили, и твою, великого государя… прежнюю и нынешнюю пороховую и ядерную козну изхарчили. И голов своих преж сего и ныне мы, государь, холопи твои, под тем городом Азовом, за истинную провославную и непорочну веру положили. И тот град мы, холопи твои государевы, взяли июня в 18 день». Против посла Фомы Кантакузина выдвинуты были новые обвинения — теперь уже в волшебстве: посольский толмач Охреян Асанка якобы «сверху по Дону на низ, в наши таборы, нарядные чары деючи пущал». Это было серьезное обвинение, в которое легко могли поверить все — от царя до простолюдина. Решение судьбы Азова казаки отдавали в руки царя Михаила Федоровича, ожидая, что он вознаградит их за службу: «А живем, государь, мы, холопи твои, в городе в Озове, ожидаем Божии милости и твоего, государь, милостивого жалованья». Теперь казаки просили московского царя о поддержке вооружением и хлебом. В Азове было освобождено «пленных православных крестьян тысечи з две», и многие из тех, кого не могли отправить домой в украинные города, голодали вместе с казаками. Все это грозило тем, что казаки могли разбрестись и уйти жить обратно на свои места. «А се, государь, у нас люди самовольной. Терпети в городе голоду и всякие нужи не хотят, идут розна по своим юртам и по речкам, где хто преж се жили. И будет тебе, праведному государю, тот город Азов годен, и тебе б, праведному государю, станицу нашу опять к нам, холопям, отпустить и свой государской указ к нам, холопям твоим, о городе Азове, учинит»[415].
В Москве прекрасно понимали те преимущества, которые давало обладание Азовом. Но Михаил Федорович должен был рассчитать и негативные последствия, с которыми было сопряжено удержание этой крепости. Война с Крымом и Турцией грозила немалыми издержками для казны и серьезными потрясениями для государства. Поторопиться с решением Москву заставили тяжелые последствия похода крымского царевича Сафат-Гирея в сентябре 1637 года: «…пришли татаровя на Украйну, в Новосильские места, и войну распустили». По этой причине царь даже вернулся в Москву из начавшегося осеннего Троицкого похода, доехав только до Братошина, «а у Троицы не был». На следующий, 1638 год были приняты чрезвычайные меры, чтобы не допустить нового прихода войск крымского царя. В наряд на государеву «береговую» службу с 1 апреля 1638 года назначили первостепенных бояр и окольничих. Князь Иван Борисович Черкасский командовал главным полком в Туле, а с ним «без мест» были по городам воеводы князь Иван Андреевич Голицын в Одоеве, Иван Петрович Шереметев в Крапивне, князь Семен Васильевич Прозоровский в Веневе, князь Дмитрий Михайлович Пожарский в Переславле-Рязанском, князь Михаил Петрович Пронский в Мценске[416].
416
ДР. Т. 2. Стб. 567–568; Разрядная книга 1637/38 года / Отв. ред. В. И. Буганов; сост. В. И. Буганов, Л. Ф. Кузьмина, А. П. Богданов. М., 1983.