Поляки бросились вперёд на выстрелы лейб-казаков — но быстрые кони последних были уже далеко…»{114}
Так началась Отечественная война 1812 года.
В тот самый день 12 июня в загородном дворце генерала от кавалерии барона Беннигсена, что располагался неподалёку от Вильны, в живописном местечке под названием Закрет, генерал-адъютанты дали большой бал в честь императора Александра Павловича… A propos, напомним один забытый ныне эпизод, имевший касательство к тайной войне.
«За неимением в замке большой залы, решились для танцев выстроить в саду деревянную галерею, украшенную зеленью, что поручено было местному архитектору Шварцу (профессору Шульцу. — А. Б.). Накануне бала, назначенного на 12-е июня, Император Александр получил записку, в которой его предостерегали, что зала эта ненадёжна и должна рушиться во время танцев. Государь поручил директору военной полиции де-Санглену осмотреть эту постройку во всей подробности. Едва де-Санглен успел прибыть в Закрет, как выстроенная галерея обрушилась; один пол уцелел. Архитектор скрылся. “Так это правда, — сказал император де-Санглену, выслушав его донесение. — Поезжайте и прикажите пол немедленно очистить; мы будем танцевать под открытым небом”»{115}.
Как потом стало известно, архитектор Шульц утопился. Может, конечно, и не сам, но несколько дней спустя его тело извлекли из реки Вилии, верстах в двадцати ниже города…
…Уже не первый час гремела музыка, ярко горели сотни свечей, сделав невидимыми звёзды на чёрном ночном небе, по навощённому паркету стремительно летали танцующие пары. Не имеет смысла уточнять, что почти все кавалеры были при эполетах… В торжественной этой суете никто и не заметил, как к генерал-адъютанту Александру Дмитриевичу Балашову[81], министру полиции, подошёл офицер в запылённом мундире с адъютантским аксельбантом… Через несколько минут генерал, не привлекая ничьего внимания, подошёл к императору с важным секретным донесением…
В отличие от известной сцены в любимом миллионами наших соотечественников кинофильме «Гусарская баллада», здесь бал прерывать не стали и патетических речей никто не говорил. Александр I пробыл в зале ещё около часу, «очаровывая всех своей изысканной любезностью», после чего незаметно исчез, подхватив под руку генерала Барклая де Толли. Потом, один за другим, стали уходить предупреждаемые генералы — впрочем, немногие… К императору был вызван государственный секретарь вице-адмирал Шишков[82], более прославившийся не как флотоводец, но как литератор. По этой причине ему и было поручено написать два документа о вторжении войск Наполеона: приказ по армиям и рескрипт санкт-петербургскому главнокомандующему фельдмаршалу графу Салтыкову.
Архаичный стиль, присущий Шишкову, был здесь вполне уместен:
«Провидение благословит праведное Наше дело. Оборона Отечества, сохранение независимости и чести народной принудили Нас препоясаться на брань. Я не положу оружия, доколе ни единого неприятельского воина не останется в царстве Моём».
Около 10 часов утра в кабинет государя был вызван генерал Балашов. Разговор с ним Александр начал так:
«Ты, верно, не ожидаешь, зачем Я тебя призвал? Я намерен тебя отправить к Наполеону… Наполеон присылал ко Мне своего генерал-адъютанта графа Нарбонна, бывшего когда-то военным министром: в соответственность этому решился Я отправить тебя. Хотя, впрочем, между нами сказать, Я не ожидаю от этой посылки прекращения войны; но пусть же будет известно Европе и послужит новым доказательством, что начинаем войну не Мы. Я дам тебе письмо к Наполеону. Будь готов к отъезду»{116}.
Эпизод этот общеизвестен, он подробно изложен графом Толстым в начале третьего тома «Войны и мира», однако реальный его смысл понятен очень и очень немногим…
В частности, в официальной версии разговора Александра I с его генерал-адъютантом (мы не думаем, что их общение ограничилось лишь несколькими красивыми фразами) упоминается генерал-адъютант императора Наполеона — дивизионный генерал граф Луи Мари Жак Альмарик Нарбонн-Лара. Наполеон прислал его к «брату своему» Александру с поздравлениями по поводу его благополучного прибытия в Вильну.
81
82