«Значительно опередив прочие части наших колонн, двигавшихся в обход, Тучков 3-й вышел из лесов и болот на столбовую дорогу утром 7 августа, у деревни Тычининой. Здесь он узнал о появлении на Московской дороге неприятельских отрядов и о постройке ими моста через Днепр, у Прудищева. Сознавая, что спасение всей следовавшей за ним армии Барклая де Толли зависело от удержания за собой Московской дороги, пока не выйдут на неё главные силы нашей армии, Тучков 3-й, несмотря на полученное им приказание двигаться далее к селу Бредихину, несмотря на близость и громадность неприятельских сил, решил остановиться перед местом соединения просёлочных дорог с Московской дорогой — и защищать этот пункт до последней крайности. Вследствие такой решимости Тучков 3-й, вместо того, чтобы идти налево к Бредихину, повернул вправо, назад к Смоленску, и, пройдя версты две по дороге к этому городу, остановил свой отряд на возвышенности у речки Страгони, между деревнями Топоровщиною и Латышиною.
Вскоре показались перед Тучковым войска корпуса Нея. Увидев русский отряд, Ней тотчас же открыл по нему пушечную пальбу и послал свою кавалерию взять поставленную на дороге нашу батарею. Французы несколько раз покушались овладеть ею, но безуспешно. Тогда Ней пустил колонны войск своих в обход наших. Они ожесточённо бросались вперёд, но были всякий раз опрокидываемы. Наконец, Тучков 3-й вынужден был отступить за Страгонь, разобрал на ней мост и остановился в позиции, которой нельзя уже было уступить, не отдав во власть французов того важного для нас пункта, где соединялся путь нашей армии с Московскою дорогою…»{138}
Остановим, однако, описание этого боя, продолжавшегося до самого вечера и вобравшего в себя большие силы с обеих сторон, — наш герой в нём не участвовал.
«Генерал Тучков был храбр; он не вернулся; его бригада погибла, а он сам был тяжело ранен. У французов был убит генерал Гюден[92]»{139} — эту своеобразную эпитафию написал потом квартирмейстерский офицер барон Владимир фон Левенштерн. Отряд Тучкова выполнил свою задачу, и русские войска, уходящие от Смоленска, смогли пройти по Дорогобужской дороге беспрепятственно.
То, что Павел Тучков был ранен — ещё полбеды… Уже смеркалось, когда, отражая очередной натиск французов, генерал сам возглавил контратаку Екатеринославского гренадерского полка — одного из тех, что позже пришёл на помощь сражавшемуся отряду. Генералы пешком не ходили, так что Тучков красовался на коне во главе колонны, ведя гренадеров под пули и картечь. Однако вскоре ружейный выстрел опрокинул его коня, и генерал упал на землю, но тут же вскочил на ноги и, встав на правый фланг первого взвода, повёл его в атаку…
«Таким образом, приближаясь к неприятелю, уже в нескольких шагах колонна, закричав “ура!”, кинулась в штыки на неприятеля… — писал потом Павел Алексеевич. — Неприятель, встретя нас штыками, опрокинул колонну нашу, и я, получив рану штыком в правый бок, упал на землю. В это время несколько неприятельских солдат подскакали ко мне, чтоб приколоть меня, но в самую ту минуту французский офицер, по имени Этьен, желая иметь сам сие удовольствие, закричал на них, чтоб они представили ему это сделать. “Laissez-moi faire, je m'en vais l'achever”[93], — были его слова, и с тем вместе ударил меня по голове имевшеюся в руках его саблею. Кровь хлынула и наполнила вдруг и рот и горло, так что я ни одного слова не мог произнести, хотя был в совершенной памяти. Четыре раза наносил он гибельные удары по голове моей, повторяя при каждом: “Ah, je m'en vais l'achever”[94], но в темноте и запальчивости своей не видал того, что чем более силился нанести удар мне, тем менее успевал в том, ибо я, упав на землю, лежал головою плотно к оной, почему конец сабли его, при всяком ударе упираясь в землю, уничтожал почти оный…»{140}
Вот так! И это — галантные французы, потомки королевских мушкетёров! Merde![95] Неужели только у русских есть правило: «Лежачего не бьют»?
Тучков был готов к смерти, но тут этот самый Этьен увидел при свете просиявшей из-за облаков луны блеснувшую на его груди Аннинскую звезду[96] и осознал всю выгоду своего положения. Торопливо убрав саблю в ножны, он стал поднимать генерала с земли, угодливо затараторил:
— Позвольте, ваше превосходительство, позвольте!..
Павел Алексеевич отказался от предложенной французом руки, с трудом встал сам. Офицер тем временем называл свою фамилию и просил запомнить, что это именно он спас жизнь его превосходительству.
92
96
Звезда ордена Святой Анны 1-й степени. Как и все высшие степени орденов — «генеральская» награда.