Англичанин Джером Горсей, хорошо знавший семью Никиты Романовича, утверждал, будто Федора Никитича принудили жениться на «служанке своей сестры, жены князя Бориса Черкасского». Степень достоверности приведенного известия невысока.
Федор женился на Ксении Ивановне Шестовой. Семья Шестовых происходила из захудалой ветви рода Морозовых. Отец Ксении попал в списки тысячи «лучших слуг» как сын боярский третьей статьи. Он служил в Государевом дворе как ржевский дворянин и писался выше Пушкиных и князя Крапоткина.
РОЖДЕНИЕ НАСЛЕДНИКА
12 июля 1596 года в семье Федора Никитича и Ксении Шестовой родился первенец сын Михаил. По времени его появление на свет совпало с неблагоприятными переменами в положении боярской семьи Романовых.
Михаилу Романову было неполных три года, когда умер последний отпрыск династии царь Федор и наступило междуцарствие. Недавние союзники Романовы и Годуновы вступили в борьбу за обладание шапкой Мономаха.
Государь не оставил завещания. Неясно, помешал ли ему правитель Борис, или по своему умственному убожеству он и сам не настаивал на необходимости «совершить» духовную. Возникли различные версии насчет его последней воли. Носились слухи, будто Федор назвал в качестве преемника своего двоюродного брата Федора Романова. По донесению литовских лазутчиков, умирающий выразил сомнения по поводу того, что царем выберут худородного Бориса, и указал на Федора Романова, «предполагая, что скорее изберут его».
В конце января 1598 года литовцы дознались, что из четырех претендентов «больше всего сторонников» у Федора Романова «как родственника великого князя». В начале февраля лазутчики в донесениях из России подтвердили, что в Москве действительно думают скоро избрать великого князя, но ни на кого не указывают, только на князя Федора Романовича: все воеводы и думные бояре согласны избрать его.
Несколько меньшими шансами обладал глава Боярской думы князь Федор Мстиславский, хотя в его жилах текла кровь литовских великих князей и он был праправнуком Ивана III.
На корону претендовал Борис Годунов, но за него стояли «меньшие бояре» (детц боярские), стрельцы и чернь. Однако народ — «чернь» не имел права голоса в царском избрании.
Наиболее достоверные источники повествуют, что патриарх напоминал Федору о необходимости назвать имя преемника. Царь, по обыкновению, отмалчивался и ссылался на волю Божью. Будущее жены его тревожило больше, чем будущее трона. По словам очевидцев, Федор наказал Ирине «принять иноческий образ» и закончить жизнь в монастыре.
Борис отказался исполнить волю царя относительно пострижения вдовы-царицы и пытался закрепить за ней трон. Тотчас после кончины мужа Ирина издала закон о всеобщей и полной амнистии, повелев без промедления выпустить из тюрем всех опальных изменников, татей (воров), разбойников и прочих сидельцев.
Однако дума очень скоро положила конец правлению царицы Ирины. Исполняя волю покойного государя, Ирина Годунова приняла пострижение и удалилась в Новодевичий монастырь.
Романовы считали свои позиции прочными и не побоялись первыми выступить с нападками на правителя.
Толки о том, что все бояре согласны избрать Федора Романова, соответствовали действительности лишь отчасти. Бояре использовали выступления Романова против Годунова, чтобы положить конец правлению Годунова.
В первые же дни после кончины Федора Борис пытался добиться от бояр и чинов присяги на имя вдовы, царицы Ирины, а также свое и своих потомков. Противодействие Романовых и других бояр, противников правителя, обрекло присягу на неудачу.
Борьба за власть расколола Боярскую думу. В столице и по всей стране распространились фантастические слухи, будто Борис велел отравить царя Федора. Вскоре молва воскресила тень царевича Дмитрия.
В Смоленске одни толковали, будто Дмитрий жив и прислал им письмо, другие — будто Борис велел убить Дмитрия, а потом стал держать при себе его двойника с таким расчетом: если самому не удастся овладеть троном, он выдвинет лжецаревича, чтобы забрать корону его руками. Небылицы сочиняли враги Годунова. Они старательно чернили нового царя, а его противников, бояр Романовых, превозносили. Передавали, что старший из братьев Романовых открыто обвинил Бориса в убийстве двух сыновей Грозного — Дмитрия и Федора. Потом Романов якобы бросился на Бориса с ножом, пытаясь собственноручно покарать злодея.
Борис стал жертвой клеветы. Опасаясь за свою жизнь, он ттерестал ездить в Боярскую думу и укрылся сначала на своем подворье, а затем в стенах хорошо укрепленного Новодевичьего монастыря.
Романовы и стоявшая за их спиной дума нанесли правителю поражение. Но торжество бояр было преждевременным.
Боярская дума была высшим государственным органом России, и только этот орган мог решить вопрос о престолонаследии. Но в думе царил раздор. Поражение Бориса избавило великородных бояр от страха, и многие из них заявили претензии на корону. Спорам не было конца. В результате бояре пришли к компромиссному решению. 17 февраля 1598 года л'учший оратор думы дьяк Щелкалов вышел на Красное крыльцо и от имени бояр предложил народу принести присягу на имя думы. Попытка ввести в стране боярское правление, однако, не встретила поддержки в столице. Народ выразил решительное несогласие с боярским приговором.
Отъезд Годунова из Кремля явился свидетельством его полного поражения. Многие ожидали немедленной отставки Бориса с поста правителя. Но помимо думы, были другие силы, которые могли решающим образом повлиять на исход царских выборов.
На стороне Бориса выступил глава церкви патриарх Иов. В день 17 февраля он созвал на своем подворье соборное совещание, принявшее решение об избрании на трон Бориса. На совете присутствовали бояре Годуновы, их родня Сабуровы и Вельяминовы, некоторые младшие чины думы. Противники правителя на собор приглашены не были.
Собор, созванный главой церкви вопреки воле думы, был неправомочен. Но раскол в верхах привел к тому, что вопрос о престолонаследии был перенесен из думных и патриарших палат на площадь. Противоборствующие партии пускали в ход всевозможные средства — от агитации до подкупа, стараясь заручиться поддержкой столичного населения.
20—21 февраля патриарху удалось организовать шествия в Новодевичий монастырь. Борис долго отказывался от короны, но затем, расчетливо выждав момент, объявил о своем согласии занять трон. Не теряя времени, патриарх повел правителя в ближайший монастырский собор и нарек его на царство.
30 апреля 1598 года Годунов окончательно вернулся в столицу. Его переезд в царские апартаменты положил конец разногласиям в стане оппозиции Бояре начали понимать, что им не удастся остановить Годунова, если они не примут немедленных мер. Выступление боярской оппозиции возглавили Федор Романов и Богдан Бельский. Как доносили из России литовские разведчики, в апреле «некоторые князья и думные бояре, особенно же князь Бельский во главе их и Федор Никитич со своим братом и немало других, однако не все, стали советоваться между собой, не желая признать Годунова великим князем, а хотели выбрать некоего Симеона». Симеон понадобился боярам, чтобы воспрепятствовать коронации Бориса. Их цель по-прежнему сводилась к тому, чтобы ввести боярское правление, на этот раз посредством подставного лица.
Борис не осмелился возражать Боярской думе, но постарался помешать ее деятельности под предлогом опасности татарского вторжения. В обстановке военной тревоги правителю нетрудно было разыграть роль спасителя отечества и добиться послушания от бояр.
Годунов объявил, что лично возглавит поход на татар. К началу мая полки были собраны, а бояре поставлены перед выбором. Им предстояло либо занять высшие командные посты в армии, либо отказаться от участия в обороне границ и навлечь на себя обвинения в измене. В такой ситуации руководство Боярской думы предпочло на время подчиниться.