пересталъ отпускать ему хлѣбъ, а лавочникъ всякую другую провизію, когда эти люди узнали , что молодой должникъ ихъ продаетъ послѣднія свои вещи. Мало этого : они начали настоятельно требовать своихъ денегъ, а заплатить было нечѣмъ. Съ большимъ трудомъ успокоилъ ихъ Ломоносовъ, уговоривши подождать до полученія трешнаго его жалованья. Они согласились, но между тѣмъ надобно было каждый день пить и ѣсть. Ломоносовъ отыскалъ новаго лавочника, который рѣшился отпускать ему въ долгъ необходимые съѣстные припасы. Хлѣбъ покупалъ онъ на деньги , занимая по нѣскольку грошей у своихъ това-
Наконецъ третное жалованье было получено, и Ломоносовъ спѣшилъ разсчитаться съ своими кредиторами; но долгъ превышалъ всѣ получен- ныя имъ деньги. Онъ принужденъ былъ сдѣлать уплату, и оставить ничтожную сумму себѣ на расходы. Кредиторы его успокоились , но онъ уже почувствовалъ всю тягость бцть должникомъ , и со страхомъ думалъ о будущемъ. Въ первый разъ узналъ онъ цѣну деньгамъ !... Прежде, одинокій, беззаботный, онъ проводилъ иногда цѣлые дни пополамъ съ голодомъ, и забывалъ это углубляясь въ свои занятія. Но теперь, на рукахъ его были два безпомощныя, елабыя существа: жена и малютка дочь. Онъ могъ
терпѣть нужду самъ и не жаловаться на это; но заставлять ихъ терпѣть — это было выше его силъ ! Сверхъ того, прежде онъ не зналъ; что такое значило : быть должнымъ ; а теперь онъ испыталъ горесть этихъ словъ , и съ отчаяніемъ видѣлъ, что долги его не только не уменьшались, но выростали безпрерывно, какъ головы баснословной гидры.
Жена его долго не могла оправиться отъ болѣзни, а онъ не зналъ, что она своею неусыпною работою, шитьемъ, вязаньемъ, подкрѣпляла бѣдные доходы его, которыхъ и прежде не могло-бы доставать имъ на содержаніе. Теперь, слабость силъ не позволяла ей работать, а расходы и долги увеличились. Она сберегала многое также своею хозяйственностью, а теперь у нихъ жила наемная женщина, которая, кромѣ того что стоило ея содержаніе, умножала расходы своимъ плохимъ усердіемъ. И все это пало на небольшое жалованье , которое получалъ Ломоносовъ отъ Академіи; такъ что онъ вдругъ увидѣлъ себя окруженнымъ нуждою, бѣдностью и долгами неоплатными.
«Боже мой ! чѣмъ-же все это кончится? » думалъ онъ, когда безобразная нищета напоминала ему о себѣ. «Если-бъ я былъ въ Россіи, то могъ-бы найдти себѣ какую нибудь работу; а здѣсь , на чужой сторонѣ , въ чужомъ городѣ, что стану я дѣлать? Я не гожусь даже и въ пи-
саря Нѣмцамъ! Да и гдѣ мнѣ взять времени, котораго едва достаетъ на необходимыя ученыя занятія и иа заботы о больной женѣ! Неужели сбудется предвѣщаніе Виноградова ?... о Боже! избавь меня хоть отъ этого униженія! Меня какъ ребенка останавливали отъ женитьбы , и я не хотѣлъ никого слушать, я затыкалъ ути отъ ихъ благоразумныхъ совѣтовъ, жертвуя всѣмъ для доброй моей Христины. Я говорилъ имъ правду, увѣряя , что буду счастливъ съ нею ; я точно счастливъ ; но эта проклятая нужда !... Признаюсь, я не предвидѣлъ, что такъ тяжело съ нею раздѣлываться. Но , вооружусь всѣми силами ! Провидѣніе уже не разъ спасало меня отъ непріятностей и прискорбій, можетъ быть не меньше страшныхъ.»
Такъ всегда оканчивалъ Ломоносовъ размышленія свои объ угрожавшихъ ему бѣдствіяхъ, и вѣра въ Провидѣніе всегда оправдывала его надежды. Почти то-же случилось и теперь.
Вольфъ прислалъ за нимъ.
« Я получилъ отъ Петербургской Академіи,» сказалъ онъ Ломоносову, «новое распоряженіе. Видя изъ полученныхъ ею отъ меня свѣдѣній, что вы оказываете особенные успѣхи въ Металлургіи, она желаетъ, чтобы вы съѣздили во Фрейбергъ, къ извѣстному Бергъ-Pamy Генкелю, и занялись подъ его руководствомъ Горнымъ Дѣломъ практически. Для поѣздки вашей
Прислана особенная сумма денегъ , которую я и вручу вамъ.
—Съ благодарностію исполню волю Академіи — сказалъ Ломоносовъ.— Но прежде позвольте мнѣ благодарить васъ, потому что, безъ сомнѣнія, вамъ обязанъ я этимъ новымъ случаемъ къ усовершенствованію себя въ любимой моей наукѣ.
« Я писалъ въ Академію то , что видѣлъ ; впрочемъ, отправить васъ къ Генкелю точно совѣтовалъ я, и увѣренъ, что это будетъ для васъ полезно.