Несмотря на одобрение товарищей и Перова, Нестеров не находил удовлетворения в этих работах. Мало изменений внесло в его ранние произведения и пребывание в Академии художеств, куда он, несмотря на отговоры Перова, отправляется в 1881 году. Молодой художник находит много для себя полезного в уроках П. П. Чистякова, с глубоким вниманием относится к советам И. Н. Крамского, посещает Эрмитаж.
Однако Академия его скоро разочаровывает. В 1882 году Нестеров возвращается в Москву[6]. Здесь он застает смертельно больного Перова. Последовавшая вскоре смерть любимого учителя была для него глубоким личным потрясением. Он лишился наставника, чье искусство было для него источником вдохновения, примером силы духа и гражданского подвига[7]. Под впечатлением пережитого молодой художник сделал этюд, изображающий умершего В. Г. Перова, проникнутый большим личным чувством[8].
В начале 80-х годов Нестеров делает много портретных работ. Скорее их можно назвать портретными этюдами. К наиболее удачным из них принадлежат автопортрет (1882), портреты отца, матери, жены (урожд. Мартыновской), М. К. Заньковецкой, С. В. Иванова, С. А. Коровина. Но эти произведения не являлись основным направлением его творчества. Они скорее говорят о простом желании художника запечатлеть облик близких людей, или людей, связанных с формированием его личности[9].
Автопортрет. 1882
Вскоре после возвращения из Петербурга Нестеров подает прошение с просьбой принять его обратно в Училище, вместе с тем он еще не порывает с Академией. Только в 1884 году он решил окончательно расстаться с Академией и был вторично принят в Училище.
В Училище умершего В. Г. Перова и уволенного А. К. Саврасова сменили в 1882 году В. Е. Маковский и В. Д. Поленов. Хотя в произведениях Нестерова 80-х годов можно усмотреть некоторое влияние последних, они уже не играли заметной роли в формировании его взглядов на искусство. В эти годы Нестеров продолжает выставлять на ученических выставках свои жанровые картины. Они по-прежнему не приносят творческой радости. Он чувствовал, что бытовой жанр ему не удается. Художник А. А. Турыгин, друг Нестерова, писал в своих воспоминаниях о Крамском: «Ученик Перова, он (Нестеров. — И. Н.) имел в виду продолжать работать в духе своего учителя. Изменить свое намерение заставил его такой случай.
В Училище живописи и ваяния было событием, когда ученик приносил свои эскизы; и вот однажды рядом с эскизом Нестерова был поставлен эскиз С. В. Иванова. За стогом сена приютились двое беглых; на стоге сидит ворона, и шорох крыльев испугал их. Сравнивая движение и экспрессию своей темы и эскиза Иванова, Нестеров понял, что ему не следует настаивать на жанре, — того, что нужно для собственно жанровой картины, у него не выйдет, ему не найти»[10].
В 1886 году был выпущен альбом литографированных рисунков Нестерова и С. Иванова[11]. Некоторые из рисунков Нестерова были повторением его живописных работ. Сюжеты их крайне разнообразны. Здесь есть и жанровые рисунки («Диллетант», «Знаток», «На трапе»), есть и исторические («Боярская дума»). Несколько отличен от произведений этого периода рисунок «В обители», далекий по своему сюжету от предшествующих жанровых картин Нестерова, но близкий к последующим. Разнохарактерность этих пяти работ, особенно в сравнении со стилистическим и образным единством рисунков С. Иванова, весьма выразительных и метких по своему решению, только лишнее свидетельство неопределенности художественных исканий Нестерова.
В последние два-три года пребывания в Училище у него пробуждается интерес к исторической теме. Это увлечение особенно сильно сказалось в 1885–1886 годах. Допетровская Русь, ее быт, люди, события в это время весьма привлекали художников. Во многом тому способствовала историческая наука, давшая во второй половине XIX века ряд блестящих работ, посвященных этому периоду.
6
А. Ростиславов в своей монографии о А. П. Рябушкине писал: «Группам „москвичей“, от времени до времени появлявшимся в Академии, всегда бывало там не по себе. Обыкновенно они сразу вызывали внимание, интерес и даже восхищение учеников и как бы не замечались, даже игнорировались профессорами. Их реалистический рисунок и живопись не подходили под академическую мерку, им очень трудно было выслуживать академические медали и редко удавалось попадать в первые номера. Зато они блистали своими эскизами и очень скоро зарабатывали три первые категории, необходимые для выступления на конкурсе. Достаточно сказать, что почти одновременно с Рябушкиным поступившие в Академию также после прохождения Московской школы Нестеров и Архипов, пробыв года по два в натурном классе Академии и не дождавшись права конкурировать, вернулись опять в Москву, хотя удостоенный медали и „оставленный в классе“ (высшая награда) этюд Архипова долго был любимым оригиналом для обязательного копирования при переходе в натурный класс, а эскизы Нестерова прямо гремели в Московской школе» (
7
Нестеров писал в своих воспоминаниях, что Перова «поглощала „душа темы“. Все „бытовое“ в его картинах было необходимой ему внешней, возможно, реальной оболочкой „внутренней“ драмы, кроющейся в недрах, в глубинах изображаемого им „быта“» (
8
Работа находится в Свердловской картинной галлерее. В 1884 году Нестеров сделал рисунок «Могила В. Г. Перова» (частное собрание, Москва).
9
В Башкирском художественном музее им. М. В. Нестерова (Уфа) хранятся портреты, относящиеся, видимо, к первой половине 80-х годов, — портрет старушки, мужской портрет, портрет гимназиста.
11
«Рисунки Нестерова и Иванова». М., 1886. Альбом состоит из пяти рисунков Нестерова («Диллетант», «Знаток», «Боярская дума», «На трапе», «В обители») и пяти рисунков С. Иванова («На Волге», «В слободке», «Нищие», «Осмотр потравы», «У острога»), сделанных литографским карандашом.