Чтобы справиться с этой внезапной и вряд ли прогнозировавшейся бедой, командование Красной армии было вынуждено перебросить в район боев 10 передвижных госпиталей [10]. Организационно сделать это было нетрудно, поскольку участник работ по созданию биологического оружия на основе бактерий туляремии и сибирской язвы генерал Е. И. Смирнов состоял в то время в должности начальника Главного военно-медицинского управления.
В пользу искусственного характера эпидемической вспышки туляремии 1942 года свидетельствуют многие факты. Во-первых, трудно было бы объяснить появление инфекции лишь у одной воюющей стороны, если бы эпидемия имела естественное происхождение. Во-вторых, данные статистики указывают, что в среднем общее число заболевших туляремией составляло обычно около 10 тысяч человек на весь Советский Союз (именно такое число заболевших было в СССР и в 1941, и в 1943 годах), и лишь в 1942 году оно возросло в 10 раз, до примерно 100 000 человек. В-третьих, 70 % пострадавших заболели легочной формой туляремии, которая могла появиться только искусственно [10].
Неудача с боевым использованием туляремии имела два следствия. В будущем биологическое оружие больше не планировалось для решения задач ближнего боя (летом 1942 года это случилось скорее от отчаяния). А самому военно-биологическому институту, который к тому времени прочно осел на новом месте посреди крупного областного центра, пришлось участвовать в создании пенициллина в качестве эффективного средства решения задач борьбы с массовыми эпидемиями. Именно это достижение 1944 года используется обычно в качестве пропагандистского блюда при декларировании будто бы «оборонительного» характера проводившихся в институте работ.
Еще одно испытание биологического оружия, связанного с работами института, уже перебравшегося в Киров, относится к лету 1943 года. Тогда в рядах немецких войск в Крыму возникла вспышка Ку-лихорадки, вызываемой соответствующей риккетсией. До этого случая на территории Советского Союза заболевания Ку-лихорадкой известны не были.
Чтобы направленность работ и «достижений» военных биологов стала очевидной, укажем, что в годы Великой Отечественной войны бригадный врач Н. Н. Гинсбург и военный врач I ранга А. Л. Тамарин (известный специалист в области сибирской язвы) были удостоены Сталинской премии. Тем ныне забытым документом Н. Н. Поликарпов, П. О. Сухой, А. Н. Туполев и А. С. Яковлев были премированы за создание новых военных самолетов (каждый — за свой), Н. Л. Духов — за тяжелый танк, А. Д. Швецов — за новый авиационный мотор к военным самолетам. А вот Н. Н. Гинсбург и А. Л. Тамарин были премированы «за изобретение нового медицинского препарата», как было скромно указано в несекретном документе тех лет [153]. Так что насчет оружия на основе бактерии сибирской язвы у нашей армии тоже все было в порядке. Только применить ее И. В. Сталин не решился. Скорее всего, не было нужды.
Остается напомнить людям, именующим себя историками — нашими и из иных стран. Впервые биологическое оружие в современном его понимании было создано в Стране Советов — Союзе Советских Социалистических Республик. А уж затем в Японии. А потом началась Вторая мировая война.
Так что тем, кто тоскует о советском прошлом, есть чем гордиться. А кто стыдится того прошлого, есть что презирать.
Однако же из песни слова не выкинешь.
Что до Человека-в-Кепке (речь идет о Ю. М. Лужкове, который с 1992 года по 2010 год занимал пост мэра Москвы — прим. ред.), который очень уютно себя чувствует в должности московского градоначальника, то ему есть о чем подумать — споры сибирской язвы все еще закопаны на территории Города-героя Москвы. Адресок простой — Москва, Кузьминский лесопарк. Если он поймет, о чем речь, после этого можно порассуждать и о терроризме.
Глава 2
Подготовка к наступательной биологической войне
После Второй мировой войны в Советском Союзе сложился самый мощный в мире секретный военно-биологический научно-производственный архипелаг, который включал около 40 учреждений — институтов и заводов. Он включал две мощные специализированные «наступательные» системы биологической войны — военную и гражданскую. К концу эпохи М. С. Горбачева все было готово к ведению тотальной наступательной биологической войны.