Пока же я успела тщательно изучить только содержимое крохотной тесной кладовки, которая пряталась за дверью, которую я вчера вообще не заметила. Она соседствовала с уборной, до которой мне вчера, ввиду стремительности событий, тоже никакого дела не было. Зато сегодня мне предстояло провести в лекарском кабинете целый день, так что наличие рукомойника и прочих благ местной цивилизации пришлось весьма кстати.
В кладовке я обнаружила ведро, швабру и целый ворох тряпок, которыми совершенно невозможно было ничего отмыть, скорее испачкать. Вот только стоило мне поинтересоваться у Гризельды, нет ли чего-нибудь другого для хозяйственных нужд, она презрительно поджала губы и надменно сообщила, что для мытья полов сойдет любая ветошь. По ним же, по словам девушки, ногами ходят, а не лежат, как на подушке.
Я хотела было сказать, что и подушка-то у них на кушетке не ахти, вся покрыта какими-то сальными пятнами и источает аромат надушившегося модным парфюмом старого пирата, явившегося немытым, подшофе и закурившим прямо в лекарском кабинете. Но передумала. Если мне суждено здесь остаться, я вполне смогу создать в клинике некое подобие чистоты, на стерильность я даже не рассчитывала.
А еще я неожиданно разозлилась на свою предшественницу. Или она была незрячая, что вряд ли, потому что тогда и у меня были бы проблемы со зрением: тело-то мне досталось чужое. Или крайне ленивая, настолько, что от своих обязанностей отлынивала мастерски.
В этом я убедилась уже в тот момент, когда только начала отмывать пол в святая святых - смотровом кабинете. По углам пауки сплели себе уже не паутину, а многоэтажки какие-то. Как будто до меня здесь вообще никто не убирался. С тяжелым вздохом я опустилась на колени, стараясь доползти до особенно нахального паука, огромного, мохнатого, который старательно доплетал очередную комнату своего паутинного коттеджа.
- Кхм... - неожиданно раздалось за спиной.
Я резко выпрямилась, ударилась головой о злополучную кушетку, под которой все это время ползала, отдраивая пятна неизвестного происхождения, и выругалась. Гневно и площадно, потому что моей многострадальной голове не посчастливилось стукнуться о что-то жесткое и выпирающее со дна кушетки.
- Я не вовремя, лесса Анна?
Сказала бы я ему. Вообще-то, мы с ним сегодня уже встречались, и я не могу сказать, чтобы я дико соскучилась. Мало того, в смотровой кабинет он вообще не должен был заходить! Прием я не веду, как выяснилось, осматривает пациентов Белла. У нее получается идеально озабоченное лицо, при виде которого даже у самых невозмутимых посетителей начинается паника, и они выкладывают кучу денег притворно охающей Гризельде.
Задача же Фанни, которая обо всем этом рассказала мне с утра, когда показывала кладовку, найти нужные снадобья и слегка успокоить бедолагу, который искренне полагает, что только что чудом избежал мучительной смерти от подошвенной бородавки или гнойного фурункула.
- Если вы ищете кого-то из лесс Лафер, то вам нужно выйти из смотровой и посмотреть в той комнате, где вы уже были. Удивительно, как вы их не заметили?
Пыхтя и отфыркиваясь от оставшейся на тряпке паутины, я выползла из-под кушетки, искренне надеясь, что генерал внял моему совету и ушел. Но первое, что выхватил мой взгляд: два огромных мужских ботинка, покрытых ровненьким слоем переливающейся в лучах магического светильника грязи. Неаккуратными кляксами она стекала на свежевымытый пол, оставляя ужасные коричневые пятна, в которых без труда угадывалась не только земля, но и лошадиные экскременты.
- Генерал Лагранд, - прошипела я, поднимаясь. Тряпка в моей руке убедительно закачалась прямо перед лицом бестолкового посетителя, так близко, что он мог бы рассмотреть в ее складках улепетывающего паучка. - Что, боюсь спросить, сподвигло вас зайти в смотровую в таком виде?! Кто-то при смерти?!
- Нет, все в порядке, я просто...
- Кажется, сейчас при смерти окажетесь вы! - гневно зарычала я, бросаясь в погоню за улепетывающим мужчиной. - А ну, вернись!
Глава 11
Сказать, что тройняшки удивились, когда мы с генералом вылетели из смотрового кабинета в приемный, это ничего не сказать. Фанни попыталась выяснить, что стряслось, Белла заливисто смеялась, а Гризельда истошно и гневно завопила, что сейчас кто-то точно разобьет какое-нибудь снадобье. И тотчас, беспорядочно размахивая руками, разбила что-то, от чего все находящиеся в комнате принялись чихать.
Но на этом Гризельда не остановилась. За каким-то бесом она устремилась наперерез бедолаге Лагранду, поскользнулась на той самой жиже, которую она разлила первой, а потом в хорошем таком подкате обрушила на себя целый стеллаж всяких склянок.