Мила порадовалась, что пока была в Менгире, спрятала фотографию во внутренний карман джинсов, чтобы ее не нашли, если надумают обыскивать. Таким образом ей удалось уберечь очень ценную для нее вещь от сегодняшнего дождя.
— Что это у тебя там? — Приподняв голову с белоснежной шкуры, Ромка разглядывал снимок в руках Милы.
Она подняла на него глаза, с минуту смотрела не мигая, потом снова сделала глубокий вдох и решительно заявила:
— Я хочу вам кое-что рассказать. Вообще-то, я хочу вам очень многое рассказать.
— Ты о чем? — взволновалась Белка.
— Я кое-что не говорила, — нахмурившись, сказала Мила. — Вам. И… да почти никто не знает, в общем-то.
Ромка медленно поднялся со шкуры и сел.
— А сейчас расскажешь? — спокойно спросил он.
— Ты не выглядишь удивленным, — заметила Мила.
Ромка пожал плечами.
— Я догадывался, что у тебя есть секреты. Мы же друзья, думаешь, можно не заметить, что с твоим лучшим другом что-то не так?
— А ты? — повернувшись к Белке, спросила Мила.
Та округлила глаза и помотала головой.
— Нет, я…
— Белка, брось! — поморщился Лапшин.
Белка обреченно вздохнула и, глядя на Милу, ответила кивком головы.
— Ну да, я тоже… догадывалась, что ты о чем-то нам не говоришь. Но ведь у каждого может быть что-то личное, что не хочется никому рассказывать…
— Даже лучшим друзьям? — возмущенно зыркнул на нее Ромка.
— Это неважно, — остановила их Мила. — Я уже решила, что расскажу. Может быть, я и должна была это сделать раньше, но… Я боялась.
— Чего? — спросил Ромка.
— Когда расскажу, поймешь.
Она протянула друзьям фотографию. Ромка взял снимок в руки, и, подвинувшись поближе друг к другу, они с Белкой склонили над ним головы.
— Многолик? — удивился Лапшин, озадаченно взглянув на Милу. — Почему у тебя его фото? И кто эта женщина рядом с ним?
Мила забрала у них фотографию.
— Это не Многолик, — ответила она, глядя в серые глаза мужчины на снимке. — Это… мой отец.
Несколько секунд друзья молчали, и Мила чувствовала, что они смотрят на нее и пытаются связать ее слова с тем, что увидели на снимке.
— Как это — «твой отец»? — наконец спросил Ромка неуверенным голосом. — Это Многолик, я не мог ошибиться.
Мила уверенно кивнула, возвращая фотографию в карман и застегивая молнию.
— Мог. Я тоже ошибалась раньше. Я тоже считала, что на этом фото Многолик. И кстати, женщина со снимка — это моя мама.
Ромка с Белкой переглянулись.
— На этой фотографии моя мама, — повторила Мила. — Поэтому я решила, что мужчина рядом с ней — мой отец, и… я думала, что это Многолик.
У Ромки вытянулось лицо, а Белка сидела с открытым ртом и ошеломленно смотрела на Милу.
— Я считала, что Многолик мой отец, — сказала Мила и быстро начала объяснять: — Но однажды это фото у меня увидел Гурий. Мне пришлось рассказать ему все о своих подозрениях, и тогда он показал мне одно воспоминание. — Мила нахмурилась. — Я не могу его пересказать, потому что это уже не моя тайна, но… Из этого воспоминания я узнала, что Многолик, каким мы его знали, не настоящий…
— Ни черта не понимаю, — проворчал Ромка. — Что значит — «не настоящий»?
— Он изменил внешность. Настоящее лицо Многолика другое. В воспоминании Гурия я его видела таким, каким он был раньше — настоящим. Примерно в то время, когда маги разгромили Гильдию, Многолик изменил внешность. Я не знаю, как это произошло, и Гурий не знает, но… Многолик стал выглядеть, как мой отец.
Друзья смотрели на нее несколько секунд, затем Ромка осторожно спросил:
— Но он не твой отец?
Мила отрицательно качнула головой.
— Нет. Он изменил внешность уже после моего рождения. А это фото было сделано еще до того, как я родилась. Это я знаю точно — бабушка говорила, что мама умерла сразу после моего появления на свет.
Ромка с Белкой пару раз обменялись взглядами. Белка медленно покачала головой, словно все, услышанное только что, не укладывалось у нее в сознании, а Ромка сделал глубокий вздох и по старой детской привычке дунул на челку.
— Ничего себе… Многолик стал выглядеть, как твой отец, с ума сойти… — пробормотал он. — Выходит, он знал твоего отца?
— Выходит, что знал, — согласилась Мила. — Но остается загадкой, как Многолику удалось это перевоплощение. Зелья и морок отпадают. А других способов никто не знает. Но факт остается фактом — Многолик принял облик моего отца. А что с ним случилось, с папой, жив он или давно умер — это тоже неизвестно.