— Ну что? — спросил лорд Стюарт, упершись кулаками в бока. — Ты, наверное, попытаешься доказать мне, что все это не связано с событиями двухлетней давности?
— Что можно утверждать, имея дело с безумцем? — ответил Драммонд.
В дверях появилась леди Стюарт. Ее глаза покраснели от слез. Она бросилась к мужу:
— Алистер, скажи мне, что вы ее нашли!
— Пока не нашли, моя любимая, — прошептал лорд Стюарт, обнимая жену и пытаясь ее успокоить.
Нормина даже не шелохнулась, чтобы предложить леди Стюарт вина. За целый день супруга лорда Стюарта не прикоснулась не только к вину, но и к еде, хотя Нормина пыталась соблазнить ее весьма аппетитными блюдами. Вряд ли у леди Стюарт появился аппетит после грустной новости, которую сообщил ей супруг.
— Но вы ее найдете? — взмолилась леди Стюарт, прижавшись лицом к груди мужа. — Пообещай мне, что вы ее найдете!
— Да, мы приступим к поискам, как только рассветет. Лахлан уверен, что знает, где мы их упустили. Мы отправимся туда и разыщем их след. Мы ее найдем, Мораг. — Лорд Стюарт погладил жену по обернутым сеточкой волосам и отстранил от себя. Он прижался губами к ее лбу. — А теперь иди спать. Нам необходимо обсудить наши планы.
— Элспет — мое дитя, Алистер. — Леди Стюарт закрыла лицо руками и, ссутулившись, побрела к выходу. — Мое последнее розовощекое дитя.
Лорд Стюарт проводил жену взглядом. Его губы сжались в жесткую линию.
— Не заводи детей в преклонном возрасте, Лахлан, если только это будет зависеть от тебя. Матери слишком сильно привязываются к птенцам-последышам. — Алистер Стюарт провел рукой по глазам и закашлялся, чтобы скрыть неподобающее мужчине всхлипывание. — К черту! Отцы тоже привязываются к ним. Особенно если это девочка.
Нормина дала жизнь пятерым малышам: двум мальчикам и трем девочкам, но ни один из них не дожил и до десяти лет. Ее мужа тоже давно не было на этом свете, но такова была участь всякой плоти. Колыбель качается над могилой, и в конце концов все кровати пустеют.
Но как было бы хорошо, если бы у нее была дочь, которая скрасила бы ее последние годы. Она заваривала бы ей чай из ивовой коры, чтобы облегчить боли в суставах, и давала бы понянчить внуков.
— Видишь ли, Драммонд, я хотел бы верить в твою версию этой истории, но Мак-Ларен ничего не имеет ни против меня, ни против моей семьи. — Лорд Стюарт тяжело опустился в одно из кожаных кресел у очага. — Зачем бы он стал это делать, если бы не хотел отомстить тебе?
— Клянусь всем святым, у меня и в мыслях не было причинять вред жене Мак-Ларена.
Каждый раз, когда лорд Драммонд поднимал руку, чтобы присягнуть Всевышнему, Нормина съеживалась. Никто не знал, когда Господу угодно будет поразить нечестивца, и ей не хотелось находиться поблизости, когда это наконец произойдет.
— Это случилось во время рождественских праздников, все были навеселе. Я признаю, что медовуха сыграла во всем этом не последнюю роль, — продолжал Драммонд. — Но мы просто хотели немного пошутить. Разве ты сам никогда не участвовал в обряде похищения невесты?
— Не считая сегодняшнего происшествия? — уточнил Стюарт, угрожающе понизив срывающийся от гнева голос.
— Между этими событиями нет ничего общего. Я не вынимал меча из ножен и не осквернял церковь. Это был всего лишь розыгрыш. — Драммонд нервно мерил шагами комнату. — Мы поймали леди за стенами Кэстил Даб и решили разыграть ее мужа. Вот и все. Клянусь честью.
Нормина помнила леди Мак-Ларен. Это была добрая молодая женщина. Конечно же, она была насмерть напугана. А кто бы не испугался на ее месте? Ведь ее захватили и удерживали против ее воли. Но ее манеры все равно оставались безукоризненными. И еще она была чистюлей. Ухаживать за ней не составляло никакого труда.
Жаль, что она оставалась в этом доме так недолго.
— О господи! Да я всю жизнь дружил с отцом Роба Мак-Ларена. И он это знает! — воскликнул лорд Драммонд. — Я сотни раз преломлял в их крепости хлеб.
— И все же он затаил на тебя злобу.
— Мы хотели вернуть ему жену целой и невредимой. Мы заперли ее в башню ради ее же безопасности! — взорвался лорд Драммонд. — Если бы я мог предположить, что эта безмозглая женщина выпрыгнет в окно, я ни за что бы ее там не оставил. Поверь мне, Стюарт, это было трагическое недоразумение, из тех, о которых слагают баллады.
Нормина поспешно отвела глаза, чтобы не встретиться взглядом с хозяином, способным ненароком прочитать ее тайные мысли. У нее не было ни малейших сомнений относительно судьбы, постигшей леди Мак-Ларен. Надо было быть глухим, чтобы не услышать ее жалобных криков, когда она осталась вместе с ним в запертой комнате.
Существовала лишь одна причина, способная заставить женщину выпрыгнуть из окна башни. Душа уже покинула ее плоть, и телу необходимо было поскорее окончить свое существование.
— Я бы ничуть не удивился, если бы узнал, что какой-нибудь бард уже сложил песню о совершенно нелепой версии тех событий, — продолжал Драммонд.
Нормина сидела, не поднимая глаз. Не ей было сомневаться в хозяине или судить действия тех, кто был выше ее, какими бы ужасными ни были их прегрешения.
Это было делом Господа. Похоже, когда речь шла о дворянах, Он не торопился. Но рано или поздно расплата найдет злодея.
Нормина вскочила, чтобы наполнить вином протянутый ей рог. Ей очень хотелось увидеть, как Господь призовет Лахлана Драммонда к ответу.
Разумеется, издалека.
Время от времени Фалин ржал и встряхивал головой. Он явно нервничал, и Элспет его отлично понимала. Днем она и сама любила кататься в лесу неподалеку от своего дома. Но ночью из каждого пня начинала выглядывать жуткая морда, а обнаженные ветви деревьев тянулись к небу, словно скрюченные пальцы ведьм.
Боковым зрением девушка заметила какое-то движение и, повернув голову, увидела, что за ними крадутся какие-то темные тени. Она стиснула зубы и с шумом втянула воздух.
— Ага, мы привлекли внимание волчьей стаи, — тихо произнес Роб. — Не бойся.
Из темноты сверкнуло несколько пар звериных глаз.
Элспет отвела взгляд и постаралась сосредоточиться на покачивающейся голове Фалина. Уши коня стояли торчком, а ноздри подрагивали. Потом он заржал и, не дожидаясь распоряжений Роба, ускорил шаг.
— Нет, мой смельчак, мы не станем показывать им пятки, — ласково заговорил Роб, натягивая поводья и сдерживая коня. — Скакать галопом не надо.
Если бы лошадь запаниковала и понесла, то, скорее всего, и Роба и Элспет смахнуло бы с его спины нависшими над тропинкой ветвями деревьев. А убежать от волчьей стаи нечего было и надеяться.
Волки начали перекликаться, отрывисто тявкая и подвывая.
Роб развернул плед, одновременно укутывавший его и Элспет.
— Ты сможешь дотянуться до моего кинжала? Он в правом сапоге.
Элспет наклонилась за кинжалом и заметила, как к ним метнулся матерый серый самец.
Он бесшумно, как привидение, скользил между деревьями. В лунном свете тускло сверкали его зубы. Даже в темноте Элспет видела его выпирающие из-под косматой шкуры ребра.
— Они голодают, — прошептала она.
— Да, горцы на зиму распродали почти весь скот, — ответил Роб. — Скорее всего, эта стая уже давно ничего не ела.
Элспет нащупала нож в сапоге у Роба и осторожно, стараясь не выронить, извлекла его наружу.
— Нож у меня, — прошептала она.
— Перережь веревку, которая связывает меня с тобой, — спокойно распорядился Роб и резко, с досадой в голосе, добавил: — И как я мог забыть, что в это время года в лесах полно волков?!
— Если бы ты не украл чужую невесту, тебе незачем было бы об этом помнить.
— Скажи-ка мне, девушка: когда ты была маленькой, ты любила играть во дворе или целыми днями сидела с прялкой у огня?
Элспет пыталась разрезать веревку у себя на поясе, но, услышав этот вопрос, замерла от удивления. Он что, не понимает, в какой ситуации они очутились?