Он ни разу не бил ее, но может быть, это лишь вопрос времени и везения. Стоит лишь надавить в нужном месте – и пожалуйста!
Тело отчаянно сигнализировало, что надо бежать, но идти на попятный Лайла не пожелала. Она вздернула подбородок и шагнула вперед, бросая ему вызов. Оспаривая его притязания на исключительное право собственности.
– Дом наш.
Его рука метнулась, схватив ее за горло.
– Повтори-ка!
Она пыталась сглотнуть, но не смогла. Произнесла его имя – оно вырвалось хриплым шепотом. Но не сдалась.
– Он наш. Мой ничуть не меньше, чем твой.
Пальцы сжались сильнее, впиваясь в кожу. Ладонь прижалась к трахее. Еще немного – и она подтолкнет его к краю пропасти. Источаемая им ненависть говорила, что если он решит задушить ее, то ни капли не пожалеет. Чистое презрение. Иначе и не опишешь. И глазом не моргнет, если ее не станет.
Он подался вперед, и его губы оказались рядом с ее ухом.
– Ты платила за этот дом, Лайла? Хоть один ипотечный платеж? Уплата налогов? Счет за воду?
Он внес ее имя в свидетельство, но недвижимость считает своей. Кладет на совместный счет деньги для оплаты расходов. Ни на пенни больше. Позволяет ей подписывать реальные чеки, но контролирует каждый цент, из месяца в месяц, а теперь ведет себя так, будто она должна кланяться ему в ножки за неслыханную щедрость.
– Ты не дал мне такой шанс.
Лайла хотела равенства – именно на это она подписывалась, выходя замуж. Именно в этом они сошлись. Но с каждым годом он все больше подгребал ее под себя, превращая в подобие куклы, которую можно наряжать в разные наряды, чтобы хвастаться перед другими.
Она давала молчаливый отпор. Редко ходила на обеды и никогда не посещала его мероприятия. Он же всячески улещивал и подталкивал ее, и теперь в каждом его шаге ей виделась попытка манипуляции. Не более чем затянувшаяся ложь, на которую она попалась, пока он не зашел слишком далеко…
– Я веду все хозяйство, – заявил он.
Его деньги. Его дом. Его решения, влиявшие на ее работу и место их проживания. Он, он, он.
Она уступила слишком многое, даже не представляя, как допустила это. И почему позволила своей жизни стать такой малозначащей и ничтожной.
«Больше никогда», – зазвенело внутри невысказанное признание.
– Или сделай это, или отпусти.
– Что? – Он насупился.
– Убей меня. Ты ведь этого хочешь, правда?
На это указывало каждое его движение, каждая нотка ярости в его голосе.
Несмотря на отчаянную потребность держать все под контролем, настроение у него всегда было довольно ровное. Но теперь в ее руках оказалось нечто, способное погубить его блистательную репутацию, поддерживаемую добрыми делами и фальшивыми улыбками. Как будто ее сегодняшний переломный момент подкосил и его тоже.
Он тряхнул головой, но руки не разжал.
Лайла накрыла его пальцы своими. Принялась отдирать их от своей шеи, чтобы отстраниться от него хоть на дюйм, чувствуя, как горло стиснула паника.
Он моментально убрал руку. Лайла качнулась вперед.
Понаблюдав пару секунд за ее попытками сохранить равновесие, он положил руки ей на плечи, чтобы поддержать.
– Я не из тех, кто дерется.
– Потому что это запрещается? Ты меня не бьешь, значит, ты замечательный муж…
– Лайла, не доводи меня до ручки. Советую прекратить. – Он даже не моргнул. Он никогда не моргал, когда глядел на нее. – Эта шутка с телефоном – полная ерунда. Не позволяй своему воображению заполнять пробелы, которых даже не существует.
– Но видео…
Он поцокал языком.
– Я же сказал. Глупышки занимаются глупостями, вот и всё.
«Лжец!»
Муж словно напрочь позабыл, кем она была раньше. Что она упражнялась в словесной гимнастике с куда более изощренными типами, чем он. Достаточно сообразительными, чтобы не использовать в секретном телефоне тот же пароль, что и в обычном.
– Если это правда, почему ты их сохранил? И зачем прятал телефон?
– Для страховки.
– Какой? Даже будь эти видео розыгрышем, они могут тебя погубить. Я слышала твой голос в одном из них. – Ее страшила мысль, что она никогда не сможет забыть услышанное. – Объясни, как ты защитил себя. Нас.
– Мне не нравится твой тон. – Лайла хотела было ответить, но он поднял ладонь и повысил голос, заглушая ее. – Дискуссия окончена. Я сказал все, что тебе требуется знать, и теперь ты можешь больше не беспокоиться на этот счет. И не только о видосах. Я уладил все это дело целиком.
Она знала, что это ложь. Одна сплошная большая ложь. Но больше не стала ни о чем спрашивать, поскольку понимала, что услышит то же самое. Чушь и враки.
Аарон улыбнулся, и от этой улыбки Лайла почувствовала себя скорее жертвой, чем женой.