Я желаю, чтобы жужжание могло заглушить душераздирающие стоны Тимоти. Я знаю, они останутся со мной на всю жизнь. Черт, они могут даже преследовать меня в загробной жизни, но я не могу отвести взгляд.
Меня удерживает не его боль и мучения, а его напряженная эрекция. Мое тело застывает у столба кровати. Как такое возможно — чтобы мужчина был настолько возбужден, находясь на грани боли, унижения, когда его жизнь, возможно, висит на волоске?
— Это на самом деле довольно распространенное явление, — спокойно говорит Деклан, когда его игла начинает врезаться в кожу Тимоти, оставляя следы чернил на его члене. Тот на секунду замирает, прежде чем его тело начинает трясти, как будто его ударило током. — У мужчин часто возникает эрекция при встрече с экстремальной опасностью или неизбежной смертью. Те, кто выживают, часто вспоминают это как самый странный стояк в своей жизни.
Он на мгновение останавливается, прерывая татуировку, и смеется, запрокинув голову назад.
Я наклоняю свою голову, наблюдая за ним. Как может сумасшедший преступник быть таким чертовски красивым? А может, именно поэтому он меня изначально и привлек. Четкие линии его лица — они режут, как лезвия, притягательно красивые, но и опасные. Это то, чего ожидаешь от вампира или киллера из аниме. Кого-то, чья внешность является таким же оружием, как и его навыки.
И у Деклана Сантори, безусловно, есть навыки.
Возвращая свое внимание к татуировке Тимоти, он продолжает вырезать буквы вдоль его члена. Он придает линиям готический оттенок, красиво закручивая концы. Моя челюсть отвисает, пока я наблюдаю за этим.
Когда он заканчивает, Деклан откидывается назад, а Тимоти дрожит и скулит.
— Как тебе это, моя красавица? — спрашивает Деклан своим глубоким, бархатным голосом, перед которым не устояла бы даже самая набожная монахиня. — Думаешь, этого наказания достаточно?
В его прищуренных глазах жестокость, когда он смотрит на меня. От этого у меня пробегает дрожь. Это должно быть достаточно, чтобы заставить меня бежать и прятаться, молясь, чтобы больше никогда его не встретить, но я словно приросла к полу, цепляясь за его взгляд. Его глаза возвращаются к члену Тимоти, и я следую за ними.
На его бледной, как сыр, коже черными буквами выведено «Сучка Мии Роджерс», линии в начале и конце изогнуты красиво, напоминая хвост обезьяны.
Деклан снова смеется, резким, тревожным звуком.
— Нет, конечно, этого недостаточно.
— Хватит! — выпаливаю я. Как бы меня ни завораживал этот психопат, я не могу быть его сообщницей в пытках другого человека. Даже такого мерзкого и отвратительного, как Тимоти Мейер. — Отпусти его, Деклан, — умоляю я. — Пока не стало слишком поздно.
Глаза Деклана вспыхивают, встречаясь с моими, и я замираю, прижавшись к столбу кровати.
— Хочешь, я еще раз зачитаю тебе сообщения, которые он тебе отправил? Ты думаешь, этого маленького наказания достаточно за все, что он хотел с тобой сделать?
— Думаю, он понял урок, — отвечаю я.
Тимоти яростно кивает в знак согласия, но мы оба знаем, что этого будет недостаточно. Деклан мчится по дороге мести.
— О, да ладно, будет жалко остановиться сейчас, — мурлычет он. — Особенно после всех сюрпризов, которые я для тебя приготовил.
С еще одной зловещей улыбкой он срывает покрывало с нижней части портативной станции, открывая ряды блестящих ножей. Я ахаю, и, за клейкой лентой, Тимоти делает то же самое. Там есть все — от самых тонких, высокоточных скальпелей до больших зубчатых охотничьих ножей.
Деклан берет скальпель с грацией опытного хирурга, и я в панике начинаю задаваться вопросом, как часто он уже делал это раньше. В голове мелькает пустынная улица, оборванные линии электропередач, пустой дом. Хотя он и не мог устроить саму бурю, я начинаю думать, что он спланировал все это именно во время сильного шторма, чтобы свалить большую часть вины на погоду. Порывы ветра сорвали линии электропередач, а он, вероятно, сделал то же самое с телефонными линиями вокруг дома, чтобы все выглядело как последствия стихии.
Ему, должно быть, было легко найти занятие для своих парней из братства, особенно с учетом влияния и денег его семьи. Манипулировать каждым из них не составило бы для него труда.
Прослеживая кабели, я вижу, что станция подключена к аккумулятору, и меня осеняет — Деклан Сантори не стал бы тратить столько усилий, чтобы так детально подготовить все это просто так. Он провозгласил себя архитектором будущего Тимоти, а это будущее не сулит ничего хорошего.
— Ты, правда, не понимаешь, насколько я стал собственником по отношению к тебе, маленькая шпионка, — его голос мягкий, как спокойные воды, пока он умело осматривает скальпель в руках. — И как мне было больно, когда я понял, что ты решила убежать от меня, несмотря на то, что твои чувства ко мне взаимны.
— Как ты знаешь, что они взаимны?
— О, да ладно, я думал, мы уже перестали играть в кошки-мышки на этот счет. Ты рисковала всем, чтобы достать мои обнаженные фото в душе, ты текла по моему члену, когда я наклонил тебя через перила, и ты таяла в моих руках, когда я поцеловал тебя сегодня.
Его глаза сверкают из-под бровей, и я так сильно мокну между ног, что умру от стыда, если он это заметит. Но, Боже, помоги мне, я хочу, чтобы он узнал. Я извиваюсь, отчаянно нуждаясь в трении.
— Да, я чокнутый ублюдок, и ты должна бояться меня. Тебя должно от меня тошнить, ты должна ненавидеть меня и хотеть держаться как можно дальше. Ты должна была бы уже пытаться получить запретительный ордер. Но ты этого не сделаешь, правда?
Я просто сглатываю, удерживая его взгляд. Он улыбается, и на этот раз это настоящая улыбка, даже немного теплая.
Он встает, отталкивает стул ногой и переводит внимание на лицо Тимоти. Тот смотрит на него с красными, умоляющими глазами, качая головой. Простыня, которая раньше прикрывала его член, а теперь лежит на его верхних бедрах, постепенно темнеет, пятно расползается по ткани. Вскоре появляется и запах.
Деклан смеется.
— Ах, посмотрите на этого ублюдка, который хотел трахнуть и унизить мою женщину, обмочился.
Его женщина.
Удовольствие разливается по моему телу, словно алкоголь. Конечно, зачем тебе это, когда Деклан Сантори объявляет тебя своей собственностью и заставляет чувствовать себя грешницей в раю?