И он таким властным жестом указал на открытую дверь, что барон, подчинившись, прошел вперед, спустился по лестнице и сел на заднее сиденье кабриолета.
На углу улицы регулировщик наблюдал за движением. Виктор назвал ему свое имя и попросил присмотреть за автомобилем и тем, кто в нем сидел, а сам отправился в винный магазинчик на первом этаже, где, как он знал, имелся телефон. Он позвонил в префектуру и долго ждал, пока его соединят с уголовной полицией.
– Наконец-то! Это вы, Лефевр? Виктор из специальной бригады. Скажите, Лефевр, нельзя ли поскорее прислать двух агентов на угол Люксембургского сада и улицы Вожирар? Алло! Говорите громче, старина… Что вы сказали? Звонили мне в Сен-Клу?.. И что? Поговорить со мной? Кто? Начальник?.. Разумеется… Но сначала пришлите мне двух молодцов… срочно! О, чуть не забыл! Лефевр, постарайтесь выяснить, нет ли в картотеке криминалистов карточки на некую мадемуазель Элизу Масон, бывшую танцовщицу кордебалета Фоли-Бержер… Элиза Масон…
Спустя пятнадцать минут прибыли два инспектора на велосипедах. Объяснив, что они ни в коем случае не должны допустить побега Элизы Масон, живущей на четвертом этаже, и, дав ее словесный портрет, он повез барона д’Отрея в префектуру, где передал его в руки своих коллег.
Господин Готье, проницательный и умудренный опытом начальник уголовной полиции, под чьей простоватой внешностью таились и наблюдательность, и рассудительность, ждал Виктора у себя в кабинете в обществе низенького толстого человечка – уже в летах, но крепкого и представительного. Это был непосредственный начальник Виктора – комиссар Молеон.
– Ну и что это значит, Виктор? – воскликнул господин Готье. – Я вам двадцать раз говорил, чтобы вы держали с нами связь. А вы исчезаете на целых два дня. Комиссариат в Сен-Клу действует с одной стороны, мои люди – с другой, а вы – с третьей. И никакой согласованности! Никакого единого плана!
– Попросту говоря, – без всякого смущения произнес Виктор, – это означает, что дело о пропаже облигаций Министерства обороны, равно как и дело об убийстве папаши Леско, на ваш взгляд, не сдвинулось с места. Я прав, шеф?
– А на ваш взгляд?
– История довольно любопытная. Но признаюсь вам, она меня не увлекает. Разве что забавляет. Слишком уж все разрозненно. Актеры второсортные, играют сами по себе и постоянно совершают ошибки. Нет серьезного противника.
– Что ж, в таком случае, – многозначительно произнес начальник, – слушайте меня внимательно. Молеон не знаком лично с Арсеном Люпеном, но когда-то имел с ним дело и вообще довольно долго занимался этим субъектом и потому знает его лучше, чем кто-либо иной…
Явно взволнованный, Виктор подался вперед:
– Что вы говорите, шеф? Арсен Люпен?.. Вы уверены?.. У вас есть доказательства, что он замешан?
– Только косвенные. Вы знаете, что Арсена Люпена видели в Страсбурге, где его едва не арестовали? Так вот, желтый конверт, доверенный на хранение банку (директор имел неосторожность запереть его в ящике своего стола), сначала находился в сейфе некоего промышленника из Страсбурга, владевшего облигациями; теперь мы знаем, что на следующий день после того, как промышленник отдал конверт в банк, его сейф взломали. Кто это сделал? Из найденных обрывков письма нам стало известно, что это – Арсен Люпен!
– Письмо и вправду было от Арсена Люпена?
– Да.
– И адресовано?..
– Женщине; скорее всего, его любовнице. Среди прочего он пишет: «У меня есть все основания полагать, что облигации, которые я проворонил, стянул мелкий банковский служащий Альфонс Одигран. Если тебя это развлечет, попробуй отыскать его след в Париже, куда я приеду в воскресенье вечером. Впрочем, меня они не слишком интересуют. Я думаю совершенно об ином деле… деле о десяти миллионах! Вот они действительно стоят того, чтобы о них беспокоиться! Я уже на верном пути…»
– Письмо, разумеется, без подписи?
– С подписью. Вот, смотрите: «Арс. Л.»
И господин Готье уточнил:
– Ведь это вы были в воскресенье в кинотеатре «Сине-Бальтазар» в одно время с Альфонсом Одиграном и его любовницей?
– И еще одной женщиной, шеф! – воскликнул Виктор. – Очень красивой женщиной, без сомнения следившей за Одиграном… Той самой, которую я упустил в ночь убийства папаши Леско.
Виктор расхаживал по комнате, не скрывая возбуждения, неожиданного для такого человека, как он, привыкшего держать себя в руках.
– Шеф, – наконец проговорил инспектор, – раз тут замешан этот чертов авантюрист, я доведу дело до конца.
– Похоже, он вам сильно досадил.
– Мне? Я никогда не встречал Люпена… Мы друг друга в глаза не видели, так что и он меня не знает.