– Телефонные разговоры прослушиваются.
– Знаете что, – сердито воскликнула Александра, – как хотите, так с ним и разбирайтесь!
В голосе молодой женщины прозвучало высокомерие, столь раздражавшее Виктора. И он сухо ответил:
– Мадам, вы явно не понимаете, что происходит. Минут через восемь-десять в дверь Бемиша постучат двое инспекторов: один сопроводит его в дирекцию, а другой обыщет номер.
– Тем хуже для мистера Бемиша.
– И возможно, для вас.
– Для меня?
Княгиня вздрогнула. Возмущение? Гнев? Тревога?
Взяв себя в руки, она повторила:
– Для меня? И где же связь между этим человеком и мной? Среди моих друзей его нет.
– Тем не менее он действует в согласии с вами. Прошу вас, не отрицайте. Я знаю… знаю гораздо больше, чем вы думаете… В тот день, когда вы смирились с потерей вашей заколки и протянули мне руку дружбы, я захотел узнать, почему вы так поступили.
– Вы считаете, это потому, что я сама совершила кражу?
– Во всяком случае, те, кто совершает такого рода поступки, вызывают у вас интерес. Однажды вечером я заметил, как вы разговаривали с этим англичанином.
– И это все?
– С тех пор я успел побывать в его номере и нашел там…
– Что вы нашли?
– Одну вещь, которая указала мне на вас.
– Что же это? – встревоженно спросила она.
– Вещицу, которую вот-вот обнаружит полиция.
– Да говорите же!
– В шкафу месье Бемиша… уточним: в стопке сорочек… найдут оранжевую с зеленым косынку.
– Что? Что вы такое говорите?!
– Шелковая косынка, оранжевая с зеленым, косынка, которой задушили Элизу Масон. Я ее видел… Она по-прежнему там, в шкафу англичанина…
Сопротивление княгини Васильевой было сломлено. Едва держась на ногах и дрожа, она, запинаясь, проговорила:
– Это неправда… этого не может быть!
– Я ее видел, – неумолимо продолжал он. – Ту самую косынку, которую ищет полиция. Вы же читали газеты… Это косынка, которую Элиза Масон всегда носила на шее дома. Обнаруженная у англичанина, она, без сомнения, станет доказательством его причастности к преступлению на улице Вожирар и участию в деле Арсена Люпена. А если найдут косынку, то наверняка обнаружат и доказательства причастности к убийству его сообщницы… Той самой женщины.
– Какой женщины? – дрожа, спросила она.
– Той, которую видели на лестнице дома Элизы в час, когда было совершено преступление… Той, которая убила…
Она бросилась к Виктору и в яростном порыве, заключавшем в себе одновременно и признание, и протест, воскликнула:
– Она не убивала!.. Я утверждаю, что эта женщина не убивала… Ей отвратительно убийство! Отвратительны кровь и смерть!.. Она не убивала!..
– Тогда кто же убил?
Княгиня не ответила. Ее чувства сменялись с головокружительной скоростью. Неистовый пыл внезапно уступил место подавленности. Слабым, едва слышным голосом она прошептала:
– Все это не имеет никакого значения. Думайте обо мне, что хотите. Мне это безразлично. Все оборачивается против меня. Зачем Бемиш сохранил косынку? Была договоренность, что он непременно избавится от нее. Теперь все кончено… я пропала.
– Почему? Уезжайте. Ничто не мешает вам уехать.
– Нет, – ответила она, – у меня нет сил.
– Тогда помогите мне.
– Чем?
– Предупредите его.
– Как?
– Я беру это на себя.
– У вас ничего не выйдет.
– Выйдет.
– Вы заберете платок?
– Да.
– А что станет с Бемишем?
– Я дам ему возможность бежать.
Когда она шагнула к нему, Виктор окинул ее внимательным взглядом. Она вновь обрела бесстрашие, взор ее смягчился, а на губах заиграла улыбка, и хотя мужчина, стоявший перед ней, был уже немолод, она точно знала, что имеет над ним власть. Иначе как объяснить ту безусловную преданность, которую он выказывал ей? Почему рисковал собой ради ее спасения?
Впрочем, и она не осталась равнодушной к его спокойному взгляду и суровому облику.
Александра протянула ему руку:
– Поторопитесь, мне страшно.
– Страшно за него?
– Я не сомневаюсь в его верности. Больше мне сказать нечего.
– Он меня послушается?
– Да… он тоже боится…
– Но он относится ко мне с недоверием?
– Нет, не думаю.
– Он откроет мне дверь?
– Постучите дважды, каждый раз по три удара.
– У вас нет еще какого-нибудь условного знака?
– Нет. Условного стука достаточно.
Он сделал шаг к двери, но она остановила его:
– Что мне делать? Уезжать?
– Оставайтесь здесь. Когда тревога уляжется, а это случится примерно через час, я вернусь и мы поговорим.