Большинство офицеров Добровольческой армии не были одесситами. Они и понятия не имели о том, что из себя представляет южный город, с чем они могли здесь столкнуться, поэтому и они становились легкой добычей уличных банд. А те росли как на дрожжах. Число бандитов увеличилось настолько, что они не знали друг друга в лицо. Поэтому нередки были случаи, когда банды грабили одна другую, устраивая страшные перестрелки. Все это чрезвычайно пугало белых офицеров, которые, хоть и вступили в армию, но на настоящий фронт отправляться не хотели.
Надо ли говорить, что появившаяся полиция не имела никакой возможности справляться с этими бандами! У бандитов появилось много оружия, и они отлично умели им пользоваться.
В своей массе одесские бандиты были аполитичны. Но находились и такие, чьи симпатии оставались на стороне красных еще со времен Мишки Япончика. Тем более, что многие из бандитов ушли с Красной армией, полностью порвав со своим преступным прошлым.
Именно от тех, кто ушел на фронт, но каким-то образом находил возможность подавать о себе весть, доходили слухи о продвижении на фронте красных. К лету 1919 года те окончательно разбили армию Колчака. Главной силой антибольшевистского фронта стала армия Деникина, которой удалось захватить значительную часть юга и подойти вплотную к Туле.
Большевистское руководство объявило Южный фронт важнейшим для исхода войны. На юг большевики стали перебрасывать свои войска с других фронтов.
Именно в бандитской среде и ширились слухи о том, что большевики собирают основные силы для того, чтобы двинуться по направлению к Одессе.
Глава 5
Унылый осенний дождь колотил по жестяному навесу вывески. Сидя за угловым столиком возле самого окна, Володя Сосновский в тусклом электрическом свете рассматривал содержимое рюмки с аперитивом.
Собственно, что это за аперитив? Одно название! Второсортный спирт, разбавленный водой. Мутноватая жидкость с привкусом сивухи и нефти. Давно ушли в прошлое дорогие вина, вкусные ликеры и марочные коньяки — неотъемлемая визитная карточка шикарных заведений во французском стиле. Теперь, в годы разрухи и постоянной войны, о таком можно было только вспоминать. И в самом дорогом заведении подавали дешевый самогон, выгнанный из какой-нибудь перегнившей браги, никчемный и вонючий, точь-в-точь как человеческая жизнь.
Володя с тоской поставил рюмку на стол и, подперев щеку кулаком, как царевна Несмеяна из детской сказки, уставился на пеструю публику, заполнившую новоявленное кабаре. Он вспоминал о прошлом, о том времени, когда сам был владельцем кабаре, и еще о том, как ликвидировал все свои дела в качестве владельца ночного заведения.
Тогда ему повезло: еще до того момента, как кабаре закрыли власти, он успел его продать. Само заведение, можно сказать, не приносило ничего, но дом, где оно находилось, был расположен в очень хорошем месте. Это и сыграло свою роль — сделка оказалась выгодной. Володя успел положить деньги в банк, который сохранился при всех властях. И процентов от этой суммы хватало, чтобы как-то жить.
Сосновский рассматривал пеструю публику и думал о том, какой жестокий крен дала его жизнь. Отправляясь в Аккерман разгадывать загадку призраков, он бредил вселенской славой, которую принесет ему эта история, мечтал покорить с ней мир, написать свой лучший роман. Но когда он вернулся, вдруг оказалось, что не существует ни газеты, ни вообще тех, кого могла заинтересовать эта история. За месяц до белого восстания в городе большевики решили газету закрыть. Оказавшись без работы, Володя кое-как сводил концы с концами, живя на проценты и подрабатывая репетиторством, давая уроки французского языка.
Было невероятно унизительно вдалбливать изящные французские глаголы в тупые головы маменькиных сынков и скудоумных дочек, которые никогда-никогда не заговорили бы на французском так, как говорили в салонах его родного Петербурга. В доме Сосновских все было поставлено так, что французский стал для Володи вторым родным языком. По-французски говорили во время обедов и ужинов, при светских беседах и всегда — до обеда, во время визитов вежливости друзей семьи и между собой, чтобы не понимала прислуга.