– Что – дальше?
– Мы нашли три стороны, – напомнил Мартин. – Четвёртая сторона – AC. Нужно определить её длину. Что будем делать?
Мартин смотрел на чертёж, и было непонятно, то ли он на самом деле приглашает Бекки вместе подумать, то ли просто притворяется.
– Может, всё-таки попробовать теорему Пифагора? – вяло предложил гимназист.
– Ну что ты прицепился к этому Пифагору? – крикнули из толпы. – Дай людям сосредоточиться!
– Итак, что мы имеем? – обернулся к Бекки Мартин. – Мы имеем прямоугольник со сторонами неизвестной длины. Нужно найти диагональ.
Пауза затянулась. Бекки искоса посмотрела на Мартина, пытаясь угадать, знает ли он решение. Руки скрестил на груди, лицо непроницаемое. Наверняка знает!
…Найти диагональ? Стороны неизвестны… В прямоугольнике диагонали равны… диагонали равны… равны…
Озарение пришло внезапно! Ну конечно, всё очень просто – обхохочешься! А она – полная идиотка, сразу не поняла…
Мела не было, и она щепкой провела условную черту, соединив точки R и B.
– Вот, – сказала она, забросив за спину дурацкую шляпу с бантами. – RB – радиус, шесть сантиметров. А диагонали прямоугольника равны.
– Постой… Как ты говоришь? – Гимназист уже уловил суть и мысленно ругал себя за «слепоту».
– Точно! – обрадовался его соперник. – AC равно RB, то есть шести! Элементарно! Quod erat demonstrandum!
Откуда-то появился мел, и гимназист под свист и аплодисменты записал решение:
Р = 3π + 4 + 6. Отсюда следует: Р = 10 + 3π.
Бекки растерянно оглянулась на Мартина. Неужели и он тоже думает, что это элементарно? Тогда почему же они, такие умные, сами не додумались? К шести прибавить четыре – особого ума не нужно!
– Не обращай внимания, – негромко сказал Мартин. – Ты не зациклена, как они, на штампах. Молодец!
Бекки благодарно кивнула.
– Краммер! – позвали с другой стороны улицы.
Два парня в таких же, как у Мартина, полосатых шарфах призывно махали руками.
– Ну что ж… Прощай, Бекки. Рад нашему знакомству.
Мартин круто повернулся и, не оглядываясь, направился к поджидавшим его друзьям.
– Что он тебе говорил? – нетерпеливо спросил гимназист, как только кумиры скрылись за поворотом.
– Ничего особенного. Сказал, что задачка ерундовая – у них в матшколе такие пятиклашкам дают.
– Да?..
– А ещё он думал, что в Волочке сильные математики, а оказалось ни то ни сё. И ещё он сказал, что…
– Прямо так и сказал? – не поверил гимназист. – Что-то он много чего тебе успел наговорить!
– А ты вообще-то сечёшь в геометрии, – неожиданно добродушно улыбнулся второй участник полемики. – Девчонка, а всем утёрла нос! Молодец. QUOD ЕRAT DEMONSTRANDUM!
Глава 4
Математические страдания
До центра Ньютона Бекки добиралась три часа. И всё из-за пирога с картошкой. Он был таким румяным и сдобным, что одна из трёх мятых бумажек сама выпрыгнула у неё из кошелька. А за ней – вторая. Бекки ещё постояла в булочной, раздумывая, не купить ли на оставшиеся деньги краюху душистого чёрного хлеба с поджаристой корочкой. Только сейчас она вспомнила про пакет с продуктами, который вместе с багажом уехал без неё в Эритон…
Адрес троюродного дяди ей дал Гриффин. Когда Бекки было девять лет, они ездили в Ньютон и несколько дней жили у родственников. Троюродного дядю она помнила смутно, зато каменный дом с колоннами и дубовые ворота врезались в память.
Зажав в руке бумажку с адресом, она кружила по сумеречным горбатым улицам, которые упрямо приводили на Рыночную площадь. А вокруг гремела музыка, бренчали гитары, хлопали и топали ряженые.
Город готовился к турниру и с удовольствием сходил с ума.
Особенно дружно сходили с ума студенты Королевской академии. В длинных мантиях, монашеских рясах и дырявых шляпах, купленных по дешёвке у старьёвщиков, они толпами шатались по улицам и, подражая вагантам – бродячим поэтам Средневековья – орали дикими голосами куплеты собственного сочинения. В одном месте они перекрыли проезд, соорудив посреди дороги деревянный помост. На эту хлипкую сцену забрались двое со скрипкой.
Зрители запрудили улицу. Размахивая платками и шляпами, они изо всех сил мешали установлению хоть какого-то порядка.
– «Страдания»! – кричали из толпы. – Даёшь «Математические страдания»!
Барды раскланялись, и один с размаху вр-резал смычком по струнам!
Скрипка ахнула, на секунду потеряла сознание и издала сиплый мажор-минорный вопль. Второй бард надвинул на глаза широкополую шляпу и запел неожиданно приятным тенором: