— Умоляю, ничего не трогайте, — предупредил милорд сэр Смихт. — Оборудование чрезвычайно хрупкое. — Он поднял маленький лёгкий столик, поверхность которого состояла из какого-то решётчатого материала — Эстерхази не разобрал, какого именно — и, легко передвигая, установил в нужном месте. На нём он поместил распятие. — Теперь, дорогой сэр, если вы будете достаточно любезны, попросить эту добрую леди, во-первых, схватить это руками?… И полностью сосредоточиться, если она будет так любезна, на памяти об её муже, ныне находящемся на другом плане бытия. — Вдова Аптерхоц, усевшись, крепко схватила это — в данном случае, пару металлических рукояток, которые обычно соединяются с магнетическими батареями, но не в этом случае — они каким-то запутанным способом соединялись со стеклянными трубками. Она закрыла глаза. — И, — продолжал волшебник, — пожалуйста, поспособствуйте отправить мой запрос. Который, всё же, является её запросом, переведённым по моей собственной методике.
Он начал в запутанной замысловатой последовательности поворачивать краники, перекручивать и переключать соединения; наконец он завершил дело. — Эмиль Аптерхоц. Эмиль Аптерхоц. Эмиль Аптерхоц. Если вы счастливы, где бы вы ни были, соблаговолите выразить это перемещением распятия, которое вы некогда носили на этом плане бытия. Теперь!
Массивный предмет мебели, на котором находилось оборудование для одиллической силы (или сил), начал двигаться вперёд.
— Нет, нет, варварский болван! — возопил милорд, его лицо побагровело от ярости и тревоги. — Не буфет! Распятие! Только рас-пя-тие… — Он встал перед буфетом и толкал его назад. Тщетно. Тщетно. Тщетно. В этот момент Эстерхази, беспокоясь, чтобы стеклянные трубки не треснули, наклонился поправить их, так, чтобы замысловатый механизм не разбился и не разлетелся — волшебник же, задыхаясь и упираясь в тяжёлую лабораторную мебель, скользил вперёд… вперёд… вперёд…
…и внезапно, быстро скользнув назад, милорд сэр Смихт споткнулся и схватился за пустой воздух, Эстерхази бросился вперёд и они оба исполнили какую-то медленную безумную шотландку, под руку, прежде, чем постепенно остановились…
И затем, раздражённо вытирая лоб красным платком, каким землекопы обвязывают свои шляпы, расслышал, как милорд сэр Смихт сказал, — Я считаю результат этого сеанса сомнительным. И должен сказать, что не привык к подобному неповиновению обитателей звёздного предела!
Однако фрау Аптерхоц никоим образом не считала результат сомнительным. Её землистое простоватое лицо, теперь полнилось блаженством, она шагнула вперёд и забрала распятие. — Эмиль, — заявила она, — всегда был таким сильным!..
И на этой ноте она удалилась.
Герр Манфред Маусвармер из австро-венгерской дипломатической миссии был весьма заинтересован. — „Новотный в Праге“, а? Хммм, это, кажется, наводит на размышления. — Третий П.С.И. Лупескус выпрямился. Слабый трепет энтузиазма пробежал у него по коже головы. — Да, да, — сказал герр Маусвармер, — мы определённо слышали это имя. Одно из этих чешских имён, — пояснил он, почти снисходительно. — Никто не знает, как они это произносят. — Он аккуратно сделал лаконичную пометку и поднял безмятежный взгляд. — Разумеется, сначала нам будет нужно будет связаться с Веной…
— О, разумеется!
— А они, разумеется, свяжутся с Прагой.
Большие, бледные, налитые кровью голубые глаза герра Манфреда Маусвармера несколько раз моргнули. — Чешское имя, — отметил он. — И английское имя. Использует кодовый шифр Волшебник. Говорит на французском. — Он быстро постучал толстым указательным пальцем по своему носу. Маусвармер подмигнул. Лупескус подмигнул в ответ. Они поняли друг друга. Заяц оторвался на старте. Но гончие учуяли след.