Лиза подбежала к шалашу Максима.
— Вот так гости! — вышел из шалаша аспирант-сторож вместе со счастливым Рексом, который уже успел полюбить нового хозяина. — Ну, что новенького?
Перебивая друг друга, друзья рассказали Максиму обо всем, что произошло в деревне.
— Дела-а! — только и сказал Максим, выслушав их. — Что же, я с радостью оставлю у себя Креню. Думаю, мы с ним станем друзьями. А когда я уеду, он останется под опекой Крутиуса, пусть тогда смело заводит себе семью и воспитывает детей. Теперь его уже никто и никогда не обидит..
Креня не знал, как и благодарить!
Потом Минимакс долго плескался в озере, фыркал и хлопал крыльями и хвостом по теплой и ласковой, как парное молоко, воде, а Лизка бегала по берегу и, как мама, кричала:
— Максик! Далеко не заплывай — опасно! Максик! Вылезай из воды, простудишься!
А когда дракончик наконец выбрался на берег и отряхнулся, как щенок, Лиза насухо вытерла его подолом передничка и посадила в кармашек — пусть согреется после купания!
Но Минимакс скоро начал заметно нервничать, выкарабкался из уютного кармашка и забегал туда-сюда в траве, что уже покрывалась вечерней росой.
— Чего ты суетишься? — спросила Лизка. — Посидел бы в уюте.
— А ты посмотри на небо! — сказал Минимакс.
Все подняли головы и увидели, что на потемневшем августовском небе все ярче и ярче проступает Млечный Путь.
— Значит, тебе уже надо лететь? — огорчилась девочка.
— Еще нет, но уже, видимо, скоро, — вздохнул дракончик. — Но вы не грустите. Я вернусь, я непременно вернусь к вам!..
— Ли-и-за!.. — эхом прокатилось вдруг над притихшим озером, и девочка узнала голос папы. — Где-е ты-ыы?!
— Ой, папа приехал! — сказала Лизка, и на глаза навернулись слезы. — А ты же как? — присела она возле дракончика. — Как же мы тебя проводим?
— Пустое, — отвечал тот. — Попрощаемся сейчас — и все. А вы меня с Олегом, если хотите, сможете увидеть и из города. У вас дома есть балкон?
— Даже два!
— Тогда, как приедете, станьте на том, что выходит в сторону Круглика, и смотрите пристально в небо. И когда там промелькнет яркая звезда — непременно помашите ей: это буду я!
— Но ведь в августе падает так много звезд! Как мы среди них узнаем тебя?
— Узнаете! — загадочно усмехнулся Минимакс.
— Ли-и-за! — снова донесся голос Валяйко-старшего. — Сколько можно ждать?!
— Уже иду-у! — отозвалась наконец девочка, взяла на руки Минимакса и крепко прижала к горячей влажной щеки. А он притих, даже не шевелился и не дышал…
Так, в полном молчании, истекла минута.
В конце концов Лиза выпустила дракончика в росистую траву и молча стремглав помчалась через луг туда, откуда доносился голос папы…
Все, кто остался на озере, тоже некоторое время молчали.
Печальный Минимакс сидел в траве, закрыв свои радужные глаза мохнатыми ресницами, и нервно принюхивался к небу, где с каждой минутой прибывало звезд.
Максим, у которого на плече сидел нахмуренный Креня, смотрел на черную гладь озера, по которой изредка пробегали волны, словно озеру снилось что-то интересное, и оно улыбалось во сне.
А Рекс прижался боком к ноге нового хозяина и застыл, как будто окаменел. Только хвост, бесшумно дергался из стороны в сторону короткими рывками, свидетельствовал, что кот нервничает.
Из молчания их вывел Петька Психолог, который, словно на крыльях, мчался через луг, запутываясь ногами в густой траве.
— Все!.. — выпалил он, подбегая к шалашу, и тяжело упал на землю.
— Что — все? — не понял Максим.
— Сейчас… Только отдышусь немного, — сказал Петька, минуту помолчал и начал рассказывать: — Видели бы вы Изольду! Когда я зашел, она уже укладывала в ящики свои банки с деньгами. Даже на меня внимания не обратила. Ну, я ей прямо с порога: «А что это вы делаете?» Так она аж подскочила: «Вон отсюда! Не твое дело!» — визжит. А я ей так спокойненько: «Как это — не мое? А может, я помочь вам пришел? Нелегко пожилой женщине такую кучу денег самой тащить в Общество по охране природы». У неё аж язык отнялся.
А потом: «Какая природа?! Какое Общество?!» — визжит. — «Кто тебе сказал такую ерунду?!» А я ей: «Записочку вашу видел, мол. «Завещание» называется». Она — в ящик и давай оттуда выбрасывать абсолютно все. Понятно, бумажки там она не нашла. Что тут началось!.. Она, словно рыба на берегу, хватала ртом воздух, махала руками, словно ветряная мельница, а потом колени у нее подогнулись, и она села на пол. Честно говоря, я не на шутку испугался — еще дуба врежет старая! Принес ей стакан воды. Цокая зубами, Изольда сделала несколько глотков, притихла, а потом загробным голосом спрашивает: «Где-е бумажка?..»