— Что, еще один критический взгляд на королеву Вик и ее империю?
—Да, но они не останавливались на Палате общин и Палате лордов. Он призывал к перестройке нашего общества.
— В каком смысле?
Веллингтона передернуло.
— Вообразите себе административный орган, который определяет ваш статус по истории вашей семьи, семьи вашего мужа и вашему воспитанию. Хавелок называл это борьбой за чистоту малочисленных знатных родословных. Он призывал к полному пересмотру английской классовой системы, к полному и бесповоротному изгнанию из Матушки Англии представителей колоний.
Элиза кивнула, пригубив чай.
— И вы высокого мнения об этом уводящем в сторону нытье?
На секунду перестав наполнять свою чашку, он, прищурившись, взглянул на нее.
«Она и должна возражать, — язвительно вмешался голос его отца. — Она и сама колониалка. Ее следует первой поставить к стенке, когда империя, наконец, откроет глаза и обратит внимание на собственный народ».
— Я уважаю и восхищаюсь работами этого человека в области науки. И считаю трагедией, что столь блестящий ум осквернен таким... — он вдруг заметил, что чашка на блюдце у него в руке слегка дребезжит, — идеалистическим мировоззрением. Его уклон в сторону анархии, как это ни печально, лишает его расположения королевы; и хотя его редко приглашают к ней, его рассуждения на научные темы по-прежнему всячески приветствуются. Его имя сейчас не так на слуху, как когда-то. — Веллингтон сделал глоток и добавил: — И приглашений за последние годы становилось все меньше и меньше, по мере того как его высказывания уклонялись в сторону.
— И в какой-то момент Хавелок был принят под крыло Общества Феникса?
—Да. — Веллингтон показал в сторону граммофона и сказал: — И это для них уик-энд посвящения.
— К тому же, в связи с безвременной кончиной Саймона, — заметила Элиза, — в рядах их, похоже, появилась вакансия.
—Думаю, даже две, — сказал Веллингтон, листая страницы своей тетради. — В противном случае я сомневаюсь, что они стали бы просматривать супружеские пары и семьи, чтобы заменить того, кто стал для них обузой.
— Значит, вы думаете, что смерть Саймона была следствием заговора?
— О, скорее ее действительно подстроили заранее, но без всякой поспешности. — Веллингтон снова обратился к своему журналу и пролистал несколько страниц назад, к записям, которые он сделал во время их вечернего подслушивания. — Я думаю, что услугами наемной убийцы они воспользовались скорее из соображений удобства, а не импульсивно. В конце концов, она уже и так была в городе. Почему бы просто не доплатить ей за дополнительное задание?
Губы Элизы неприязненно скривились.
— В ваших устах это звучит так рационально, Букс.
Он резко поднял голову от своего журнала и посмотрел Элизе в глаза.
— Не нужно принимать мой бесстрастный анализ фактов и рассмотрение возможных теорий за хотя бы малейшее восхищение. Я нахожу действия и поведение общества, особенно этого грубияна Бартоломью Дивейна, достойными самого сурового осуждения. Просто стараюсь делать выводы на основании того, что видел. Итальянка...
— Эта стерва, — сквозь зубы процедила Элиза.
Веллингтон почувствовал, что при этих словах у него дернулась челюсть, но все же продолжил:
— Убийца была нанята, чтобы ликвидировать доктора и...
Он сглотнул. Как он мог осуждать ее за такие чувства? Все было более чем понятно.
«Нет, — резко возразил он сам себе. — Чтобы правильно расследовать это дело, ты должен отстраниться от него и от людей, с ним связанных. В противном случае это бесполезный труд».
— Убийца была нанята, чтобы ликвидировать доктора и агента Торна. Убийца также могла взять на себя устранение ненужных свидетелей, так почему бы не включить сюда и Саймона?
—Да, — повторила Элиза. — Действительно, почему бы и нет?
Он нахмурил брови.
— Элиза, вы просто не могли об этом знать.
— Я должна была.
— О, ну конечно, должны были, особенно если учесть вашу удивительную способность заглядывать в будущее. — Веллингтон покачал головой. — Это было незавершенное дело, похороненное в архиве и, да, забытое. И оно так бы и оставалось там... — Его голос вдруг умолк.
— Продолжайте, Букс, — настойчиво сказала она.
Веллингтон почувствовал ком в горле.
— Я уж лучше помолчу.
— Вы очень здорово пытаетесь сделать так, чтобы мне стало легче, и я это понимаю, но правда заключается в том, что...