Когда лакей провожал Букса и Элизу наверх, в их комнату, вместе с двумя привратниками, которые несли вещи, единственное, что ощущала Элиза, — это боль в сжатых челюстях. Лакей открыл дверь из полированного дуба, и перед ними предстал их дом на этот уик-энд. Она стояла рядом с Веллингтоном и молчала — вполне в духе роли, уготованной ей неожиданной импровизацией Букса, — восхищенно оглядывая их роскошное загородное жилье: просторную спальню с прекрасным видом на сад, кровать с балдахином на четырех столбиках с большим туалетным столиком в ногах, подборку картин старых мастеров на стенах, а у окна — блестящий новый граммофон.
— Обед будет подан через час, — мерным голосом проинформировал их высокий и внушительный слуга. Склонив на мгновение голову, он молча удалился, предоставив их самим себе.
Веллингтон открыл было рот, но она предупреждающе подняла палец. Услышав шаги удаляющегося по коридору слуги, она резко развернулась к Веллингтону, схватила его за лацканы пиджака и, издав чувственный вздох желания, швырнула его на кровать.
Падение выбило из легких архивариуса весь воздух, глаза его округлились, челюсть отвисла; но прежде чем он успел что-либо сказать, Элиза уже набросилась на него. Веллингтон, несколько ошеломленный и сбитый с толку, оказался под ней пригвожденным к кровати, а когда она спустилась ниже, он едва не закричал, но вместо этого с губ его сорвалось глупое хихиканье.
Смешливость Веллингтона позволила Элизе дышать уже не так громко.
Она зашипела ему в ухо, и слова ее заставили его тут же замолчать.
— На этот раз, Велли, вы будете делать то, что скажу я. Вероятнее всего, за нами в этой комнате следят. Просто слушайтесь меня и подыгрывайте.
Это был приказ, которому он не мог противиться. Вцепившись пальцами ему в волосы, она сдвинула его голову набок и сделала вид, что страстно впилась ему в шею. Лежа под ней, архивариус мучительно пытался найти место для своих рук. Она сидела на нем верхом, и он наконец взял ее за талию.
Воспользовавшись моментом, она излила на него всю свою злость.
— А вы не подумали, что я умею менять свой акцент? Вы не подумали, что за время работы в министерстве я научилась делать это? — Тут она действительно укусила его, и это «шаловливое покусывание» оказалось не таким уж и игривым.
Смех его превратился в резкий крик.
— ОЙ! Гиацинт, пожалуйста, держи себя в руках! — Веллингтон произнес это несколько громче, чем требовалось. Затем, уже ей в волосы, он пробормотал: — Я не подумал... простите, я просто не знал...
— Вы действительно не подумали! — Элиза терлась об него, получая при этом какое-то дикое наслаждение — своего рода плату за то, что он столь эффективно заткнул ей рот на все время их пребывания здесь. — Импровизации такого рода могут обернуться для нас смертью. Однако, поскольку мне приходилось бывать и в более сложных ситуациях, возможно, вы оказали нам обоим услугу. — Она снова всерьез куснула его за ухо и с удовлетворением услышала его легкий вскрик.
— Как... как... как... — захлебываясь прошептал он. Элиза дернула его за волосы, чтобы привести в себя, но переоценила его реакцию. — Каким образом? — с присвистом прохрипел он.
Элиза поднялась, продолжая сидеть верхом на своем «муже». Она сняла свое пальто и перчатки, издав при этом легкое рычание. Если за ними кто-то шпионил, у него не осталось бы никаких сомнений насчет того, что между супругами Сент-Джонсами кипела любовная страсть. Но его ожидало продолжение шоу.
Снова бросившись в его объятия, она отметила, что злость ее начинает рассеиваться.
— Столкнувшись с ущербной калекой, эти тупые джентльмены скорее допустят ошибку.
Горячность, охватившая Элизу, удивила ее саму. Черт с ними, с домашними шпионами — она должна остановиться. Играть эту роль было просто, особенно с Гарри; но как напарники они знали чувство меры, исключая их будапештскую операцию, когда они в пылу момента едва не зашли слишком уж далеко. Гарри тогда сумел распознать это и положил конец притворству.
Она чувствовала, что Веллингтон у нее между ног уже давно позабыл о своей сдержанности и вообще был на грани обморока.
Какое-то мгновение они с Веллингтоном смотрели друг на друга в упор, соприкасаясь носами. Этот прямой взгляд ему в лицо и особенно в глаза был предательством. Элиза быстро заморгала, чувствуя, как ей сдавило горло. Ей хотелось сейчас прижаться к нему, разрыдаться в плечо, рассказать ему...
Элиза приподнялась, чтобы схватить Веллингтона, но пальцы ее скользнули по ткани его костюма, и она сорвалась с края кровати. Затем она упала на пол, так стукнувшись головой о твердый деревянный пол, что перед глазами поплыли звезды.