— Я Молли, — сдавленно произнесла та, — журналистка из «Трибьюн». — Она часто заморгала, отчего стала выглядеть еще более застенчиво. — Ну, пока больше корректор; но мне просто представился шанс...
Элиза откинула голову назад и прошипела:
— Вот это эффектно, как раз то, что нужно для такого уикэнда, — любители! — Она бросила взгляд через плечо, убедившись, что дверь плотно закрыта, а затем, прищурившись, снова посмотрела на Молли. — А ваш «муж» тогда, я полагаю, и есть тот человек, который вас в это втянул?
—Да, это Фред. Фред Эббот.
«Нет, только не он!»
— Фред Эббот — этот корреспондент «Трибьюн», который развлекается тем, что вовсю критикует промышленных баронов, банкиров и прочую элиту империи?
—Да. — Молли даже хихикнула. — Одним из преимуществ пишущей братии является определенная анонимность. Люди знают твои работы, но не догадываются, что ты стоишь прямо рядом с ними. Фред является моим наставником в «Трибьюн».
— Повезло вам, — фыркнула Элиза.
— Мы с Фредом слышали, что здесь творятся какие-то дикие вещи. Нам удалось подкупить настоящих Фэрбенксов и...
— Молли, дорогая, мне нет ни малейшего дела до того, каким образом вы сюда попали. Но мне необходимо знать, что вы делали после того, как оказались здесь. — Она глубоко вздохнула. — Например, в то время как ваш коллега-журналист вовсю увлечен десертом, вы сидите тут и рыдаете.
— Но вы ведь тоже рано ушли оттуда, — пробормотала Молли, и тут Элиза поняла, что той никак не больше двадцати лет. Она была похожа на давшую себе волю девочку-подростка, которую застукали целующейся с молодым конюхом.
— Разница состоит в том, что я сделала вполне достаточно для того, чтобы они запомнили, что я там была, прежде чем они начали предаваться глупым бессмысленным излишествам. — Элиза вздохнула. — Я думаю, что вам и вашему плодовитому партнеру необходимо немедленно уехать. Это все намного более опасно, чем вы можете себе представить.
Молли нервно сглотнула и попыталась продемонстрировать некое подобие профессионализма.
— Но это же совсем небольшой обман, они просто...
Элиза наклонилась к молодой женщине и внимательно посмотрела ей в глаза.
— Дело здесь не просто в плотских утехах, все гораздо сложнее. Эти люди несут ответственность за целый ряд убийств.
Вы думаете, что тайное общество, которое ни во что не ставит жизни женщин и детей, остановится перед тем, чтобы убрать каких-то двух журналистов?
Она еще долго не отрываясь смотрела Молли в глаза, а затем спросила:
— Вы мне верите?
Голос ее прозвучал очень жестко; она часто слышала, как таким тоном во время операций говорил Гарри. И, похоже, это сработало, потому что Молли кивнула и заметно дрогнувшим голосом ответила:
—Да-а...
— Вот и хорошо, а теперь скажите мне, не говорили ли вы здесь между собой о вашей настоящей профессии?
Молли густо покраснела, а сердце Элизы оборвалось.
—Дайте-ка угадаю. После вашего приезда вы поднялись к себе в комнату и принялись скакать на этой кровати с криками: «Да, да, мы сделали это и проникли внутрь тайного общества!»
Молли снова не ответила, но агенту этого уже и не требовалось.
— Что ж, — она указала в сторону по-прежнему весело играющего граммофона, — к большому сожалению для вас, в нем содержится подслушивающее устройство, так что вам на самом деле будет лучше убраться отсюда побыстрее. Оставьте свои вещи. Найдите своего партнера. И бегите. Немедленно.
Журналистка вытерла слезы и кивнула.
— Да, так, наверное, будет лучше всего.
В душе Элизы шевельнулось сочувствие. Когда она была так же молода, кто-то тоже взял ее по свое крыло. Она обняла молодую женщину.
— Все будет хорошо, Молли. Просто бегите отсюда сегодня ночью и не оглядывайтесь назад.
Бедняга уже была не способна ни на какое жульничество, она просто стояла и всхлипывала Элизе в плечо. Сработал какой-то инстинкт, и Элиза, нежно поглаживая Молли по спине, стала раскачивать ее взад-вперед, повторяя слова утешения, которые когда-то говорила ей мама.
Затем Элиза отодвинула Молли от себя и слегка встряхнула ее.
— Значит, вы дождетесь своего партнера, а потом тут же уберетесь отсюда, так?
Девушка кивнула, и Элиза направилась к двери. За спиной она услышала, как Молли тихо сказала:
— Спасибо вам, кем бы вы ни были.
Снизу по-прежнему доносились драматические стоны представителей Общества Феникса. Возможно, именно излияния журналистки Молли заставили ее испытать угрызения совести по отношению к Констанции, племяннице Дивейна. Молодая девушка привлекла Элизу к себе и поцеловала, крепко и жадно. Элизе пришлось подавить горячее желание высвободиться от ее объятий. На языке Констанции чувствовался сильный привкус настойки опия. Элиза ушла, когда Дивейн забылся в ласках своей юной племянницы. Задержись она еще хоть на миг, скорее всего, и сама стала бы его следующей добычей.