«Ну почему это обязательно должен быть “Макбет”? Почему не “Фигаро”, “Севильский цирюльник” или, скажем, “1001 ночь”, в общем, что-нибудь с подушками?» — подумала Элиза, когда на ее голову обрушился удар меча. Она отразила его, но ее дешевая бутафорская подделка при ударе рассыпалась. Впрочем, из-за мощного замаха и несбалансированности меча с широким лезвием София сразу же потеряла равновесие.
— В следующий раз, приятель, — бросила Элиза актеру, у которого отобрала оружие, — возьми что-нибудь потяжелее, как у того урода, третьего слева!
Мужской хор рассыпался, расступившись, словно воды Красного моря, перед Софией, которая, сердито зарычав, подняла меч над плечом и ринулась вперед. Пригибаясь и уклоняясь, Элиза изо всех сил уворачивалась от ударов клинка. Каким образом этой женщине так чертовски повезло вписаться в роль в этой опере? Это оружие могло пронзить защитный корсет или просто снести ей голову, и тогда в финале на сцене недостатка в крови не будет.
Многие из труппы бросились за кулисы позади Софии, но другие мужественно оставались на местах, продолжая петь и бросая тревожные взгляды на сражавшихся между ними двух женщин. Элиза обязательно по достоинству оценила бы такую преданность своему делу, если бы не была так озабочена тем, чтобы остаться в ходе этой схватки в живых.
— Черт побери! — вдруг воскликнула Элиза, перекрикивая крутое крешендо оркестра.
К бедрам ее по-прежнему были пристегнуты пистолеты, стоит только поднять ткань. Протянуть руку, выхватить и прицелиться. Выстрелом она, по крайней мере, выбьет из соперницы дух. Конечно, тут предпочтительнее выстрел в голову. Для этого ей нужно было только выбрать момент, когда София перестанет атаковать.
София сделала новый выпад, промахнулась и снова бросилась вперед.
И в этот момент завопила леди Макбет. Причем прямо Элизе в ухо.
В профессионализме этой певице было не отказать. «Хорошие легкие», — подумала Элиза, когда сила звука буквально отбросила ее к краю сцены. Потеряв ориентацию от крика примадонны, громкой музыки и общей неразберихи, Элиза зацепилась ногой за оборку своей юбки, и ее и без того не слишком изящные перемещения закончились неуклюжим падением. Позади нее три лампы рампы разлетелись вдребезги под ударом острого меча Софии.
И следующий удар этого меча должен был прийтись на шею Элизы, но тут кто-то остановил его. Элиза издала вздох облегчения, заметив неожиданно появившийся меч Макбета.
Она всегда обожала этих шотландцев.
София уже приготовилась снести голову этому актеру, но тут уже Элиза отбросила ее назад ударом локтя в нос.
— Спасибо, приятель, — сказала Элиза, хватая меч главного действующего лица. — Если доживу до конца этого спектакля, с меня пиво!
Меч в ее руке показался ей несерьезно легким, да и сбалансирован он был не так, как ей того хотелось бы; но он, по крайней мере, был сделан из металла. Обе женщины пристально смотрели друг на друга поверх клинков своего оружия; вытекающий из разбитых фонарей газ разъедал глаза и ноздри. Вокруг них самые азартные из актеров продолжали петь, хотя, видимо, и не на своих местах. Элиза и ее соперница расчистили на сцене большой круг, перенеся шоу ближе к зрителю.
София подняла глаза на публику, словно только теперь сообразив, где она находится. Уголки ее губ выгнулись.
— Не люблю заниматься делом на людях, — крикнула она сквозь музыку, которая никак не желала умолкать. — И, честно говоря, дорогая, все прошло бы намного легче, будь мы в бриджах. Что если нам еще раз встретиться, одевшись более подходящим образом?
Элиза хотела уже бросить в ответ какую-нибудь остроумную реплику, тем временем пытаясь левой рукой добраться до своего пистолета, но тут вторая женщина просто отвернулась, словно они уже обо всем договорились. Одно биение сердца, какая-то секунда ушла на то, чтобы понять, что противник задумал на самом деле: в руке у Софии теперь появился зажженный факел, который она забрала у кого-то из хора.
Эта проклятая правдоподобность декораций грозила обернуться большой бедой.
Пламя факела затрепетало в воздухе, полетев в сторону разбитых газовых фонарей рампы. Черт возьми! Передней части сцены, плававшей в вытекавшем газе, не требовался никакой динамит, чтобы взорваться не хуже клиники доктора на Чаринг-Кросс; но поскольку произошло это намного ближе к Элизе, то и отбросило ее при этом намного дальше, чем ударной волной, повалившей тогда их с Веллингтоном на землю. Ее окатило жаром и отшвырнуло в оркестровую яму. Взрыв эхом разнесся по залу оперы, чему во многом способствовала прекрасная акустика.