Взглянув на часы, Ледорубов решительно взялся за плащ.
— Старшой, ты куда? — удивился механик.
— Дело в городе есть, — отвечал Захар, застегивая пуговицы.
— А я думал, мы сейчас отметим твой приезд…
— Как-нибудь в другой раз. — Захар холодно кивнул механику на прощание.
«Ну и рубаха-парень, — мрачно думал Захар о своем механике, шагая по улице. — Не успел увидеть, как сразу по плечу хлопает. Такому палец в рот не клади… Потом, что это за дурацкое обращение — старшой?..»
Но вскоре его мысли переключились на другое, более материальное. Сообразил, что с пустыми руками в гости идти не пристало… Ледорубов заглянул в гастроном. Купил шоколадный набор, бутылку коньяку. Удалось даже по пути раздобыть букет цветов.
Нужный ему номер дома он отыскал довольно быстро. Поднялся на второй этаж и с легкой дрожью в руке нажал на кнопку звонка.
Дверь отворил Семен, улыбающийся, в цветастой рубашке с расстегнутым воротом.
— Ну, Захарище, ты как на волах ехал, — пропуская гостя в прихожую, сказал Семен и громко крикнул: — На камбузе! Давай на выход.
Из кухни вышла Ирина. Все такая же худенькая, стройная, похожая на большеглазую девочку-подростка. У нее было миловидное лицо с чуть вздернутой верхней губкой, тонким носом и широко раскрытыми глазами. Движения по-прежнему неторопливые, мягкие, от них веяло покоем и добротой. Только вместо большой косы-чалмы была короткая стрижка. Но она как нельзя лучше шла Ирине.
Захар, широко улыбаясь, шагнул к ней навстречу и протянул цветы.
— Сколько лет, сколько зим… — сказала она негромко, принимая букет.
«Ничуть не изменилась, — решил Захар, — все так же хороша. Вот только глаза стали другими…»
Ледорубова усадили на диван. Втроем они принялись разговаривать так свободно и живо, будто никогда не расставались. И Захар успокоился, когда понял, что Ирина не собирается выказывать по отношению к нему неприязни или обиды за прошлое. Вот только глаза… Уже не было в них прежней доверчивости, того глубокого свечения и радости, которые когда-то так восхищали его. Теперь перед ним была доброжелательная, житейски рассудительная женщина, мать. Захар даже немного разочаровался, что нашел ее все-таки другой, отличной от той, которую когда-то любил. Порой он ловил на себе ее пристальный, изучающий взгляд. И Захар начинал тогда чувствовать себя неловко, оттого что на голове у него появились залысины, да и вся фигура его, некогда спортивно-подтянутая, заметно стала, облагаясь жирком, округляться.
— Как Тамара поживает? — спросила Ирина о жене Ледорубова. — Когда покажешь нам ее?
— Сложный вопрос, — не сразу ответил Захар. — Ей предложили новую интересную роль. Свободного времени почти нет. Словом, балет требует от нее своей жертвы… И не знаю, когда…
Ледорубову стыдно было признаться, что жена едва ли приедет к нему: дело у них дошло до развода.
Ирина, женским чутьем угадав что-то неладное, поспешила на помощь.
— Захар! Семен! Да что же это мы? — Она плавно, будто крыльями, всплеснула руками и негромко засмеялась: — Стол давно накрыт, а мы все болтаем.
Захар подметил, что улыбка у Ирины осталась прежней, по-детски мягкой, искренней. Она словно преображала ее задумчивое, грустное лицо, делая его еще милее и привлекательнее.
— Вот именно, — подхватил Семен приглашение жены, — то-то смотрю, вроде как не хватает чего.
Сели за стол.
«Как хорошо, — думал Захар, — что мы снова вместе. Старые друзья — открытые души: не нужно ни хитрить, ни притворяться. Они знают меня, я знаю их… Как нужны они мне сейчас оба!..»
В дверь сильно застучали.
— Это мой Кирюшка дробью семафорит. — Семен многозначительно поднял указательный палец и не без гордости за сына похвастал: — Серьезный товарищ: самостоятельно в детский сад ходит.
В комнату вошел белобрысый мальчик лет шести. Он о любопытством посмотрел на Ледорубова.
— Давай познакомимся, Кирилл, — весело сказал Захар, протягивая мальчику руку.
Тот подошел поближе и охотно поздоровался. Коробка конфет окончательно расположила его к незнакомому гостю.